Определенно, это не то, что мне нужно было знать, потому что утренний секс — одна из моих любимых вещей на свете. Проснуться от того, что тебя трахают? Ничто не может сравниться с этим.
— Ты возбуждаешься по утрам? — спрашивает она, и я понимаю, что это потому, что она чувствует себя очень неловко и, возможно, хочет умереть от унижения.
Так что, поскольку я хороший парень, я говорю:
— Обычно я просыпаюсь со стояком, так что да, наверное, так и есть.
Возможно, удивленная моей откровенностью, она застенчиво улыбается и говорит:
— Что ж, я рада, что не одна такая.
— Но я не трусь о ноги людей, представляя их в образе Дэвида Хассельхоффа.
— Боже, я сказала это вслух?
— Ты также назвала меня мамой, что немного пугает, учитывая, что ты носишь мое кольцо на пальце.
Она смотрит на свою руку, а потом снова на меня.
— Боже, ты прав. Я ношу твое кольцо. Это правда случилось вчера?
— Да.
Ладно, вот что странно. По сути, это должно быть крайне неловко. Не могу представить, чтобы какая-нибудь другая женщина могла спокойно обратиться к своему боссу, находясь в его спальне, только что оттрахав его ногу... как это делает Чарли. И я не могу не восхищаться ею за это. Она уморительная, освежающая, откровенная и... конечно, если быть до конца откровенным... чертовски сексуальная. Вчера утром я и подумать не мог, что утро вторника будет таким. По крайней мере, все... спокойно.
Она вздыхает и наклоняет голову.
— У тебя сегодня утром стояк? Или не совсем.
— Серединка на половинку. — Я пожимаю плечами. — Он не вялый.
— Правда?
Она пытается заглянуть мне через плечо, но я прикрываюсь одеялом.
— Что, черт возьми, ты себе позволяешь?
Она делает паузу и задумывается, а затем смеется.
— Хм, не знаю. Должно быть странно, что твой стояк разглядывает помощница, да?
— Думаю, да.
— Да. — Она поджимает губы. — Я тоже так думаю.
Затем ни с того ни с сего она хватает подол своей пижамы и стягивает ее через голову, обнажая крошечную майку, прилипшую к ее телу. Я вижу, очень мало, потому что свет едва проникает в комнату, но этого достаточно, чтобы мой вялый пенис превратился в полноценный стояк.
Грудь среднего размера, я бы сказал второй размер, с твердыми сосками, которые выглядят так, будто хотят вырваться наружу через тонкую ткань ее майки. Боже, они идеальны, именно этого я боялся. Мало того, что мне нравится ее личность и улыбка, так теперь еще и ее сиськи.
— Боже, в этой постели словно в печи. Я чувствую, что перегрелась.
Она залезает под одеяло и снимает с себя штаны, что означает только одно: Чарли в моей постели, в нижнем белье.
Господи Иисусе.
Словно не понимая, что делает со мной, она вытягивает руки над головой, обнажая небольшой участок кожи над талией.
— Сколько сейчас времени? Здесь очень темно.
Я бросаю взгляд на телефон, и чуть было не спрыгиваю с кровати, но из-за ситуации со стояком остаюсь на месте.
— Вот черт, уже восемь.
— Что? — Она вскакивает с кровати и начинает бегать по комнате. — Мы опаздываем.
С болью наблюдаю, как ее маленькая упругая попка мечется по комнате в маленьких розовых трусиках, волосы в диком беспорядке, а майка едва прикрывает грудь, когда она наклоняется к своему чемодану.
Я открываю шторы, впуская яркий дневной свет.
Забавно, Чарли, спеша в душ, спотыкается о свой чемодан, разбрасывая повсюду одежду, даже желтые стринги, которые она выбрала на сегодня. Черт, она носит стринги под рабочей одеждой?
Пока она тянется за стрингами, я говорю:
— Ты ведь понимаешь, что я босс, и ничего страшного, если мы опоздаем?
Она замирает, а затем садится. Ее лицо расслабляется, когда она говорит:
— Ты прав, и я невеста босса, а значит, мне многое может сойти с рук.
— Ну, давай не будем увлекаться. Ты по-прежнему должна придерживаться тех же стандартов, что и все остальные. Просто теперь тебе разрешено делать мне минет.
Не знаю, почему так сказал — в свое время так сказал бы я, парень из братства. Определенно не утонченный Рэт Уэстин, но это вылетает из моего рта, прежде чем успеваю остановить себя.
— Ох, правда? — спрашивает она, собирая свои вещи и подходя ко мне. Ее тело соблазнительно покачивается. Остановившись прямо передо мной, она наклоняется вперед и одним наманикюренным пальцем поднимает мой подбородок. — Я и не знала, что теперь это моя привилегия.
Господи. Мне отчаянно хочется спросить, не хочет ли она прямо сейчас потренироваться, но понимаю, что это переходит все границы. Где здесь границы?
Где эти долбаные границы?
Я по уши в дерьме.
— Если ты получишь минет, что получу я?
Твою мать.
— Удовольствие от того, что мой член у тебя во рту.
Проклятье. Что я несу?
Моя грубость, однако, не возымела никакого эффекта. Она откидывается назад и говорит:
— Мужчины так высоко оценивают свои члены, это абсурд. — Разворачивается и несет свои вещи в ванную, оставляет их там, а затем поворачивается ко мне. Улыбаясь, она говорит: — Пенисы не так уж и хороши, знаешь ли. Это просто лапша, болтающаяся между ног. — Отвернувшись, она стягивает с себя майку и бросает ее на пол. Затем прикрывает грудь рукой и снова поворачивается ко мне лицом, и тут мой мозг просто взрывается. — С другой стороны, сиськи — то, чем стоит восхищаться, готова поспорить на что угодно, если я опущу руку, тебе будет очень трудно не дрочить, пока я буду в душе.
Мне будет трудно не дрочить, независимо от того, увижу я их или нет.
— Я быстро. — Она опускает взгляд на мою промежность. — Надеюсь, ты тоже будешь быстрым.
С этими словами она захлопывает дверь, запирает ее и включает душ.
Я подождал несколько минут и, когда убедился, что она определенно в душе, сбросил одеяло, схватил свой до боли твердый член, поглаживая... все это время думая о сиськах моей будущей жены.
Мне конец.
* * *
— Ты голоден? — Спрашивает Чарли, заходя в мой кабинет.
Да, я изголодался по тебе.
Отчаянно хочу попробовать тебя.
Умираю медленной смертью из-за короткой юбки, которая на тебе надета.
Что это за юбка? Я никогда раньше ее не видел, и она едва прикрывает ее попку. Она что, не взглянула на свои наряды, которые взяла с собой, или специально взяла именно этот? В любом случае, я чувствовал себя извращенцем весь чертов день, каждый раз, когда она была рядом, я любовался гладкостью ее ног, изгибом задницы, и каждый раз, когда она наклонялась, задавался вопросом, смогу ли увидеть ее желтые стринги.
Ага, вот и я о том же. Жутковатый старик, подглядывающий за своей помощницей.
Пытаюсь убедить себя, что все в порядке, мы собираемся пожениться, но потом мой мозг включается и напоминает, что это фиктивный брак.
Но почему мы не можем повеселиться во время фиктивного брака?
Потому что она твоя помощница, а ты клялся и божился, что никогда больше не трахнешь ни одну из своих помощниц.
Очевидно, что обещание, данное самому себе, постепенно сходит на нет.
Я откидываюсь на спинку кресла, сжимая в руке ручку.
— Да.
— Я тоже.
Она проходит через мой кабинет и садится.
Серьезно, что это за наряд? Короткая юбка, заправленная белая рубашка на пуговицах, вязаный жилет и черные туфли на высоких каблуках. Она похожа на непослушную школьницу, и мой член аплодирует ее выбору.