Так какого хрена она надела его сегодня?
Я знаю, почему.
Я точно знаю, почему. Уже пятый день, блядь, между нами накопилось такое сексуальное напряжение, что мы вот-вот взорвемся. Это должно произойти в какой-то момент. Мне просто интересно, когда. Завтра она вернется к себе домой, чтобы побыть с бабушкой на выходных, что станет для меня столь необходимым глотком свежего воздуха. Я смогу прийти в себя, сосредоточиться на том, чтобы не пытаться трахнуть свою помощницу, наплевав на заключенное между нами брачное соглашение.
Прочистив горло и оторвав взгляд от ее ног, по которым так и хочется провести языком, я спрашиваю:
— Square Top готов составить для нас меню из пяти блюд?
Она кивает.
— По согласованию с нами. Мы можем устроить дегустацию, когда захотим. Они очень рады, что ты хочешь провести церемонию в их частном заведении.
— Они сохранят это в тайне?
— Да. — Она откидывает волосы с плеч, обнажая шею, и наклоняется вперед, ее цветочный парфюм затуманивает мои чувства. — И ты не против церкви? Бабушка сделала это обязательным условием.
— Меня это не волнует. Что угодно, лишь бы она была счастлива.
Чарли замолкает и застенчиво улыбается мне, а затем кладет свою руку поверх моей.
— Это очень много значит для меня, Рэт. Не уверена, что ты понимаешь, как много.
Этот приятный момент помогает мне на мгновение забыть о боли в промежности и явной потребности сорвать с этой женщины одежду.
— Как у нее дела? Есть новости?
Она качает головой.
— Ничего нового, но она сказала, что собирается на терапию.
— Какого рода терапию?
Чарли пожимает плечами.
— Она не говорит. Честно говоря, я не понимаю. Если бы я была больна, то рассказала бы своей семье все до мельчайших подробностей, чтобы они не волновались.
Но она сказала, что не скажет, потому что не хочет, чтобы я ссылалась на доктора Гугла. Во всяком случае, если мы будем знать, то избавим врачей от лишней нагрузки.
— Я понимаю, но ты мало что можешь сделать.
— Знаю. — Она вздыхает и играет с моей рукой, переворачивая ее, чтобы провести кончиками пальцев по ладони. — Она такая упрямая. Я заставила родителей пообещать не быть такими упрямыми. Сомневаюсь, что они сдержат свое обещание.
— Они никогда не делают этого, — говорю я, откидываясь в кресле, но позволяя ей играть с моей рукой.
Мягкие кончики пальцев гладят мою ладонь, кружат, играют с чувствительной кожей, и приятные ощущения волнами поднимаются по руке и спускаются по позвоночнику.
— Я ценю, что ты терпишь все это. Ты замечательный человек, Рэт.
— Что я терплю?
Помимо того, что ты каждый день и ночь выставляешь напоказ свое потрясающее тело, а потом пленяешь меня своим прекрасным сердцем.
— Условие бабушки венчаться в церкви. — Ее пальцы двигаются вверх по моему запястью, а затем снова вниз. — То, что она хочет, чтобы мы разрезали торт. — Она проводит пальцем по моей ладони. — С желанием бабушки, чтобы у нас был хороший фотограф. — Она поднимает на меня глаза и прикусывает нижнюю губу. — Притворяешься, что хочешь отправиться в свадебное путешествие.
— Не знаю, как ты, а я собираюсь в свадебное путешествие. После этого мне просто необходима поездка на Фиджи. Приглашаю тебя присоединиться.
Она замирает. Смотрит в пол, нахмурив свое прекрасное лицо. Черт. Я что-то не так сказал?
Но затем, как я уже видел раньше, когда она чувствовала себя не совсем комфортно, она делает глубокий вдох, словно пытаясь обрести самообладание, а затем смотрит на меня с ухмылкой.
— На самом деле мне нравится ходить в бикини.
Кто бы сомневался.
Она вздыхает и поднимается с моего стола.
— Лучше вернусь к работе. Спасибо, что уделил этому внимание.
Я прикусываю нижнюю губу, когда она направляется к двери моего кабинета, подол ее платья высоко задирается на ягодицах.
— Полагаю, сегодня ты снова задержишься? — спрашивает она оглядываясь через плечо.
Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, скользя языком по зубам.
— Ладно, увидимся позже.
Она подмигивает и закрывает дверь.
Я испустил долгий сдерживаемый вздох, готовый сорваться нахрен.
Еще одна ночь.
* * *
Как и в остальные вечера на этой неделе, Чарли вернулась домой раньше меня, приняла ванну, а затем голышом забралась в постель. Сегодня у меня была возможность принять душ и подрочить, прежде чем забрался в постель, что само по себе чудо, учитывая, насколько я вымотан.
На этой неделе я практически не спал, стараясь лежать как можно тише, чтобы не столкнуться с Чарли или случайно не прикоснуться к ней. И прямо сейчас я готов рухнуть лицом в подушку. Натягиваю боксеры, радуясь, что уже почистил зубы и позаботился о контактных линзах — среди прочего, черт возьми, спасибо — и выключаю свет в ванной.
Когда вижу Чарли, сидящую на краю кровати спиной ко мне, останавливаюсь. Ее тело обрамлено тусклым светом, и она вытягивает шею из стороны в сторону.
Я смотрю на нее, на стройность ее тела, округлость бедер и задницы. Кстати, о заднице, ее видно как божий день, она ничем не прикрыта. И в этот момент мое изнеможение исчезает, я снова чувствую себя живым. Неужели она делает это в отместку?
Как это может ее не беспокоить? Как?
Я осторожно подхожу к кровати и спрашиваю:
— Больно?
— Да. Напряжена.
Значит, нас двое.
Нажимаю кнопку, чтобы опустить жалюзи, погружая нас в полную темноту.
— Тебе стоит сходить завтра на массаж, — говорю я, ложась на спину.
Стараюсь не смотреть на нее, но к чему притворяюсь? Оглядываюсь, но в кромешной тьме ничего не вижу. Поэтому продолжаю смотреть на нее, пока она ворочается на кровати.
— Да, возможно. Боже, мои плечи так напряжены. — Кровать прогибается, и я чувствую, как она откидывается назад. — Рэт, знаю, что прошу слишком многого, но не мог бы ты, пожалуйста, помассировать мне плечи несколько секунд?
— Прямо сейчас? Когда ты голая?
— Ты ничего не видишь. Здесь темно.
Она права, я ни хрена не вижу, так что нет ничего плохого в том, что я помассирую ее плечи.
— Э-э, конечно.
— Спасибо.
Опускаюсь на колени и придвигаюсь к ней, мое колено слегка касается ее спины.
— Черт, прости, я сделал тебе больно?
— Нет. Все хорошо. Где твои руки?
Мои руки скользят по ее спине к плечам. Она берет их и располагает там, где ей нужно.
— Да, вот здесь, — она вздыхает, звук настолько чертовски чувственный, что я уже начинаю терять самоконтроль. — Спасибо.
— Ага, — откашлявшись стараюсь подавить хриплость в голосе.
— Я намазалась лосьоном, поэтому могу быть немного скользкой, — предупреждает она, ее голос соблазнителен.
Боже.
— Не беспокойся.
Я прижимаю ладони к ее теплой коже и поражаюсь, какая она гладкая.
— О да... здесь, — стонет она, поворачивая голову в сторону.
Мой член вздрагивает и болит от мольбы об удовольствии, срывающейся с ее губ.
— У тебя такие сильные руки. Это прекрасно. Если я смогу отплатить тебе тем же, только скажи.
Ага, обойдусь. Ни за что на свете она не прикоснется ко мне, потому что я не хочу провести еще одну мучительную ночь в постели с бушующим стояком. Если только она захочет помассировать мой член, но это уже совсем другая история.
Следующие несколько минут я массирую ее плечи, слушаю стоны и стараюсь не проводить руками по бокам, чтобы не коснуться груди. Интересно, она возбуждена так же, как я? Если я перемещу руки к груди, ее соски будут твердыми, а звуки, которые она издает сейчас, будут такими же, как если бы я был глубоко в ней, медленно входя и выходя?