— О да. Закажи себе двухметровое ложе, чтобы мог устроиться в нем и вдоль, и поперек. Надо ж как-то будет развлекаться, я-то тебя сопровождать не планирую,
Судя по всему, адмирала это извещение не порадовало. В синих глазах вспыхнуло что-то вроде раздражения вперемешку со страстью, и Даре пришлось чуть сильнее надавить на кинжал, напоминая ему о том, что она все еще вооружена.
— Боюсь, тебе не понравится то, что случится, если убьют адмирала. Даже если это сделает его супруга.
— Поступим проще, — ухмыльнулась Дара, — я привяжу тебя к стулу, убью твою мать, а потом мы будем жить долго и счастливо, и ты даже можешь рассчитывать на меня в своей постели.
— Ты уверена, что оно того стоит?
— Горные ведьмы — отличные любовницы.
— Исходя из этой логики, не понимаю, почему ты сопротивляешься.
— Ты — не горная ведьма.
— А ты выступаешь по девочкам?
— Дурак, — искренне отозвалась Дараэлла. — Лучше бы ты подумал, что делать с твоим братом, который томится в трюме и ждет, пока его повесят.
Геор, кажется, мигом растерял весь интерес к Даре, помрачнел и покосился на шторку с таким видом, что мог бы — поджег бы!
Впрочем, почему "бы"? Горные ведьмы не управляли огнем, но определенный перечень заклинаний использовать могли, и штора моментально задымилась, спеша выполнять приказ. Дара хотела было остановить пламя, но потом решила этого не делать — нелепое заграждение, все равно ни от чего не прятавшее, ее раздражало.
— Он едва не убил тебя, и ты его жалеешь? — серьезно произнес Геор. — Это притом, что моя мать всего лишь тебе нахамила, и ты в который раз желаешь ей смерти.
— Вот честное слово, будь ты дураком, я бы поняла, к чему такие речи, — покачала головой Дара. — Но разумный же мужчина! Вроде как все понимаешь, даже колдовать вот учишься не по дням, а по часам. Ну откуда такая наивность? Твоя мать — прожженная стерва, это и ежу понятно. И ты отлично знаешь, что она просто пыталась убить меня чужими руками. Если б ты чувствовал от Тиама реальную опасность, то не раздумывал бы, что с ним сделать.
Она наконец-то воспользовалась возможностью и, спрыгнув с коленей Геора, на всякий случай отошла на метр в сторону, а то мало ли, что адмиралу сгоряча вздумается делать. Но Каннингем был столь мрачен, что у Дары не осталось сомнений — она попала в точку.
— Эсмонд был верным другом много лет подряд, — Дараэлла даже не сразу поняла, что Эсмонд — это имя Тиама. — Я так ему и не сказал, что мне известно о нашем родстве, мне кажется, его это всегда смущало. Я не верю, что настоящий он посмел бы поднять руку на женщину, какой бы она ни была. Даже на такую, как моя мать. Тебя же он совсем не знал.
— Ну так в чем проблема? — поразилась Дара. — Ведь ты всегда можешь с ним поговорить.
Геор молчал. Должно быть, боялся выразить то, что творилось у него на душе, никак не мог решиться и во всеуслышание заявить, что верит в колдовство своей матери. Даре показалось, собственная магия выбила адмиралу почву из-под ног, и он теперь отказывался говорить о том, что именно Лисандра была автором множества злодейств. Может быть, понимал, что теперь она вряд ли способна на что-нибудь в этом роде, и считал, что стоит защитить мать от правосудия?
— Ты думаешь, как будешь объяснять своим людям, что отпустил его после всего? — тихо спросила она. — Если поймешь, что Тиам все-таки невиновен? Очень просто. Ты скажешь, что его заколдовала Урсула. Либо огласишь правду.
Каннингем сжал зубы и бросил на Дару такой взгляд, словно собирался испепелить ее сию же секунду. Она только пожала плечами и отвернулась.
Теперь надо было сосчитать хотя бы до десяти, не поворачиваясь. Дать Геору понять, что это все равно будет его решение. И Дара не прогадала: не прошло и нескольких секунд, как Каннингем вскочил на ноги и рванулся к выходу из каюты. Уже у самой тлеющей шторки, раздраженно погасив ее неосознанным взмахом руки и магическим всплеском, он оглянулся и предложил:
— Пойдешь со мной?
Не то чтобы Дара очень хотела, но она не видела иного выхода. Мало ли, на что способен будет Геор, если вдруг столкнется с остатками колдовства собственной матери. Он слишком пылок, чтобы оставлять его наедине с собственными переживаниями, и за короткое время их знакомства Дара уяснила, что надо постоянно наблюдать за адмиралом и следить за каждым его движением.
Чтобы Каннингем самому себе не сделал хуже.
— Пойдем, — поторопил он, когда Дара замешкалась на секунду, и первым двинулся по коридору, не желая больше медлить. Геор ухватился за предложенное ею решение, как за спасительную нить, но явно боялся отступить, поддавшись на уговоры собственного рассудка.