— Отсюда прекрасный вид.
Кевин не поднимал головы с колен:
— Возвращаюсь в Оклахому.
Хотелось произнести это вызывающе, а получилось уныло.
— Можно добраться на автобусе.
— Наверняка. По дороге увидишь полстраны. Но мне казалось, что тебе здесь понравилось.
Кевин неопределенно пожал плечами:
— Здесь хорошо.
— Кто-то обидел тебя, помощник?
— Нет.
— Поссорился с Алексом?
— Нет, ничего такого. Просто решил вернуться в Оклахому. Вчера опоздал на автобус, поэтому забрел сюда, чтобы подождать следующего. А потом, видно, заснул.
Кевин сгорбился, сохраняя упрямый вид:
— Вы не можете заставить меня вернуться.
— Ну, раз я гораздо сильнее тебя, то наверняка смог бы, — мягко возразил Найт и прикоснулся к волосам ребенка.
Мальчик отдернулся.
— Не намерен принуждать тебя, пока не разберусь, что ты себе напридумывал.
Какое-то время Найт ждал, наблюдая за волнами, слушая ветер. Затем почувствовал, что Кевин немного расслабился.
— Мама очень волнуется о тебе. Да и все остальные тоже. Может, стоит вернуться и попрощаться со всеми, прежде чем уезжать?
— Она не позволит мне уехать.
— Потому что очень сильно любит тебя.
— Я вообще не должен был у нее родиться, — скорбь звучала в словах, слишком горьких для маленького мальчика.
— Не говори ерунду. Полагаю, имеешь право обижаться, раз уж так хочется, но нет никакого смысла молоть чушь.
Кевин резко вздернул голову. Несчастное личико было залито слезами и запачкано пылью, у Натаниэля дрогнуло сердце.
— Если бы меня не было, у мамы совсем по-другому сложилась бы жизнь. Она всегда притворяется, что мое рождение ей в радость. Но я-то знаю.
— Что знаешь?
— Я уже не ребенок. И понимаю, что он натворил. Сделал маму беременной, потом ушел. Ушел и никогда не вспоминал. Ушел и женился на Сюзанне, а затем и ее бросил. И Алекса, и Дженни. Вот почему я их брат.
В таких бурных морях, решил Натаниэль, надо продвигаться с особой осторожностью. Мальчик вперил в собеседника раненый и сердитый взгляд.
— Ты должен обсудить все это с мамой, Кевин.
— Она говорила, что иногда люди не могут жениться и жить вместе, даже когда имеют детей. Но он не хотел меня. Никогда не хотел, и я его ненавижу.
— Не собираюсь спорить с тобой, — спокойно произнес Натаниэль. — Однако мама очень любит тебя и надеется, что и ты тоже любишь ее. Но если сбежишь, то причинишь ей боль, и сильную.
У беглеца затряслись губы:
— Но если я уеду, она получит вас. Вы останетесь с ней, если меня здесь не будет.
— Боюсь, не успеваю за твоими мыслями, Кевин.
— Он… он подстроил нападение на вас.
Голос Кевина напрягся, он старательно подбирал слова:
— Я все слышал вчера вечером. Слышал ваш разговор с мамой, она сказала, что это ее ошибка, но ведь во всем виноват я. Потому что он мой отец, и он послал тех бандитов, и теперь вы ненавидите и меня тоже и поэтому бросите маму.
— Маленький дурачок.
Переполненный эмоциями, Натаниэль дернул мальчика себе на колени и легонько встряхнул.
— Устроил весь этот цирк только из-за того, что мне досталось несколько синяков? Я похож на человека, который не может постоять за себя? Та жалкая парочка слабаков еле уползла.
— Правда? — фыркнул Кевин и потер глаза. — Но все же…
— Никаких «все же», черт возьми. Ты не имеешь к происшествию никакого отношения, и мне хочется трясти тебя до тех пор, пока не вывалятся все зубы, за то, что так напугал всех нас.
— Он мой отец, — вздернул подбородок Кевин. — А это значит…
— Ничего это не значит. Мой отец постоянно пил и ради удовольствия пинал меня, как мячик, шесть дней в неделю. И что, я похож на него?
— Нет, не похожи.
Слезы теперь лились рекой.
— Но я подумал, что больше вы не станете со мной общаться, бросите нас с мамой и никогда не захотите стать моим отцом, как Холт Алексу и Дженни.
Осторожными руками Натаниэль притянул рыдающего фантазера к себе.
— Ну ты и напридумывал.
Затем провел губами по макушке Кевина, ощущая толчок любви.
— Придется вздернуть тебя на нок-рею, морячок.
— А что это?
— Потом покажу.
Найт крепче сжал бедолагу.
— А не пришло в голову, что я мечтал о таком сыне? Что очень хочу, чтобы и ты, и мама стали моими?
— Честно? — глухо прогудел Кевин в грудь Натаниэля.
— Думаешь, я учил тебя держать штурвал специально для того, чтобы ты сбежал?
— Не знаю. Наверное, нет.
— Я искал тебя не только сегодня.
Вздохнув, Кевин позволил себе уткнуться головой в шею Натаниэля.
— Я до смерти перепугался. Но потом прилетела птица.
— Птица?
Напрягшись, Найт оглядел все вокруг. Скалы были пусты.
— И мне стало не так страшно. Чайка оставалась рядом всю ночь. Когда бы я ни просыпался, она сидела на камнях. А потом, когда вы пришли, улетела с другой птицей. А мама правда с ума сходит из-за меня?
— Истинная правда.
Кевин снова вздохнул… долгим страдальческим вздохом, заставив Натаниэля улыбнуться.
— Думаю, у меня неприятности.
— Ладно, давай соберем твои вещички, вернемся и будем держать ответ.
Кевин поднял рюкзачок и доверчиво вложил ладошку в мужскую руку.
— Вам больно? — спросил он, изучая лицо Натаниэля.
— Да уж.
— А потом можно разглядеть все ваши раны?
— Запросто. Имеются просто замечательные образцы.
Найт ощущал каждый шаг, пока они поднимались по неровной каменистой тропинке между валунами и спускались по ней к дому. Но мучения оправдали себя: все болезненные толчки и вздрагивания стоили того, чтобы увидеть подобный взгляд на лице Меган.
— Кевин!
Она летела через лужайку, волосы трепал ветер, щеки залиты слезами.
— Вперед, — тихо скомандовал Натаниэль. — Первым делом она захочет тебя обнять.
Кивнув, Кевин бросил рюкзачок и помчался в мамины объятья.
— О, Кевин…
Мег не могла стиснуть сына достаточно сильно, даже встав на колени в траву, крепко прижимая к себе, раскачиваясь и рыдая от невероятного облегчения.
— Где ты его нашел? — спокойно спросил Трент.
— На утесах, прятался в расщелине в камнях.
— Господи ты Боже мой.
Кики затрясло.
— Малыш провел там ночь?
— Похоже на то. Сам не понимаю, что-то необъяснимое влекло меня туда. Там и нашел.
— Необъяснимое? — обменялся с женой взглядом Трент. — Напомни как-нибудь рассказать, как я наткнулся на Фреда, когда тот был щенком.
Макс покровительственно похлопал Натаниэля по плечу:
— Пойду позвоню в полицию и сообщу, что ребенок вернулся.
— Бедняжка наверняка умирает с голоду.
Коко проглотила очередной поток слез и прижалась к Голландцу:
— Давай приготовим ему поесть.
— Приведешь, когда мать закончит облизывать сорванца… — закашлялся Голландец, чтобы замаскировать дрожь в голосе. — Женщины… Вечно устраивают суматоху на пустом месте.
— Пошли в дом.
Сюзанна потащила за руки Дженни и Алекса.
— Но мне надо узнать, не видел ли он призраков, — заныл Алекс.
— Позже.
Холт решил проблему, посадив Алекса на плечи.
Судорожно глубоко вздохнув, Меган отодвинулась и провела пальцами по лицу Кевина:
— Ты в порядке? Не ранен?
— Хм…
Кевина очень смущало, что он плакал… и прямо перед братом с сестрой. В конце концов ведь ему почти девять.
— Я в порядке.
— Никогда больше так не делай.
Резкий переход от рыдающей матери к жесткому родителю заставил Натаниэля вздернуть брови.
— Ты перепугал всех до смерти, молодой человек. Мы все много часов искали тебя, даже тетя Коллин. Пришлось звонить в полицию.
— Прости.
Но острое удовольствие от того, что привлекли полицию, пересилило вину.
— Извинений недостаточно, Кевин Майкл О'Рили.