– Четырнадцать… – Александр, стыдясь, потупил взор и притих. Он перешел на «Ты», как когда-то в детстве. – Ты прости, что так…
– Простил уж, – тренер вздохнул. – Потом об этом. А где ты пропадал?
Свечкин покосился на Арсения, а тот в свою очередь так же недобро поглядел на него.
– Можешь при нем, Саня. Он мне как младший брат, или сын, если хочешь, – Семеныч жестко вклинился между ними, привстав. – И не надо коситься друг на друга. Я знаю, Саня, тебе менты много крови попортили в свое время, но Сеня не из тех. Это сыскарь, майор, порядочный человек.
– Понял, – Александр выдержал паузу.
– Сидел, что ли? – Арсений все понял по-своему.
– Да не, – Свечкин махнул рукой. – Воевал. Слышал за Иностранный легион?
Майор поменял выражение глаз с недоверчивого на открытое. Поначалу он принял Свечкина за урку, и сейчас был рад ошибиться. Как и любой настоящий опер, он не особо любил преступный элемент. Свечкин понял это, и чтобы окончательно развеять все сомнения протянул Арсению паспорт гражданина Французской республики.
– Видел когда-нибудь такую ксиву? – он уже успел перейти на «Ты», обращаясь к майору. Глупо «выкать» человеку немногим старше себя, с которым пьешь за одним столом.
– Не видел. Так ты француз? – он усмехнулся, глядя на разбойничье лицо Свечкина.
– Ага. Вылитый.
Тренер, после появления паспорта, долгое время молча глазел на бывшего ученика, но потом все же пришел в себя.
– Ого. И где ж ты воевал? – Семеныч смотрел уважительно.
– Принеси карту, я отмечу. Чтобы потом не было вопросов, где эти забытые Богом дыры… – он не удержался от шутки.
– Ну, ты даешь! – Семеныч усмехнулся. – Никогда бы не подумал. Француз…
– А как там, в легионе? – Арсений проявил не свойственное ему любопытство. Он вообще был немного туповат на проявление чувств, хотя и отличался живейшим умом и редкостным чутьем на любую перемену в поведении человека.
– А что именно тебя интересует?
– Да все. Как ты туда поступил? Какая там служба? Сложно было попасть? Для меня Иностранный легион – это какая-то романтика, что ли…. Не каждый там может служить.
– Все, что нам неизвестно окружается ореолом тайны, мистики или романтики. А так никакой романтики, все обычно… В Париж я попал по туристической визе, один день пошатался по городу, а с утра второго дня поехал на метро до Фонтунай Су-Буа. Это станция, почти на окраине города, возле которой находится вербовочный пункт. Этот пункт называется Форт де Ножен, в Париже он один. Подошел на КПП, меня спросили цель визита…
– А ты по-французски разговаривал тогда? – тренер влез в разговор.
– Я ж не только боксом занимался.… В школе учил французский, по крайней мере, два слова связать мог. Я понял, о чем меня спросили. Я ответил на ломаном языке, что я русский и прибыл для прохождения службы. Меня отвели в какую-то комнату, там я долго ждал, пока мной займутся…. Там поначалу все рассчитано на проверку твоего терпения, адекватности я бы сказал. Само собой стоит тебе постучать в дверь и выразить нетерпение, и ты уже им не подходишь. Легионер должен быть выдержанным, железным.
– А в туалет?
– Туалет в той комнате есть. Сиди и жди.
– Долго?
– Часов не было…
– Сеня, чего ты перебиваешь все время? Пусть расскажет, – тренер проникся интересом к рассказу.
– Так вот, я ждал.… Потом меня отвели на медосмотр и личный досмотр, забрали все кроме мелочи из карманов. Одежду дали другую, спортивную. Расспрашивали о родителях, о прошлом… да, обо всем расспрашивали. Отвечал я, как есть, ничего не скрывая. Я думал, будут на детекторе лжи проверять потом. Не проверяли. Они для общения со мной белоруса позвали, капрала. Потом снова комната с кроватью. Все как у нас в армейке, только вместо казармы одиночка. Ранний подъем, ранний отбой. Работа, за провинности рукоприкладство или отжимания…
– Дедовщина?
– Нет. Рукоприкладство я грубо сказал. Так, леща дать могли или пинка. Но это если косячишь. Так не трогали. За драку сразу изгнание из легиона, обоих причем. Не важно, кто виноват, а кто прав. Хочешь разбираться – в спортзал, там по правилам, в перчатках…. Из Парижа через пару дней меня направили в Обань, это основная база Иностранного легиона во Франции, пригород Марселя. Природа там, конечно, красивейшая. Но ладно, не будем об этом. Что потом? Тоже работа, спорт, медосмотры, комиссии, тесты на интеллект и сообразительность. Психологические тесты. Тест на кросс Купера…
– Это три километра за двенадцать минут нужно пробежать когда? – Арсений не удержался от вопроса.
– Ну да. В общем, сплошные проверки. О тебе узнают все – шрамы, родинки, переломы, кто из теть или дядь болел корью и тому подобным. Ощущение, что твои родители не могут тебя знать так хорошо, как шеф-капрал, задающий вопросы! И вот, после всего тебе говорят, подошел ли ты им или нет. Подошел – служи, а нет – на родину.