— Привет, — хладнокровно произнесла я. — Гм… Классный вечер.
— Пожалуй. Да. Да, конечно. Извини, что не узнал тебя тогда по телефону.
Вспомнил, значит?
— А, ничего, я тоже тебя не узнала, — пробормотала я (потому и заголосила «Фрейз!»).
— Кажется, целую вечность не виделись.
— Верно.
— Ну, еще встретимся.
Вокруг было тихо. Силуэт Фрейзера выделялся на фоне дома: высокий, но уже не напоминавший толщиной струю мочи. Он казался одновременно и знакомым, и чужим.
— Непременно.
— Идем, лапуля! — Голос Алекса звучал слегка встревожено.
Я слабо улыбнулась Фрейзеру и зашагала по дорожке. Алекс, которого так внезапно выволокли из дома, не знал, провинился он в чем-нибудь или нет, да и я толком не понимала, на кого психанула. На него? На его друзей? На его родителей — за то, что не были кем-нибудь посолидней? Или на далеких предков — за то, что не были с королем на дружеской ноге? Я видела, как Алекс со своими одурманенными мозгами пытается в этом разобраться. По счастью, ради собственной безопасности он решил остановиться на первом варианте.
— Ты в порядке?
Пришлось второпях обдумывать стратегию. На языке вертелось: «Нет, не в порядке. Я ненавижу твоих друзей, они отвратительно вели себя со мной. Отвратительно — даже не то слово, они просто в упор меня не видели. И все потому, что я ходила не в такую школу, и имя у меня банальное. Так что я зла как черт, но мне это совсем не нравится, уаааааааа».
Однако, будучи независимой девушкой, имеющей собственное мнение, сказала я вот что:
— Да, все великолепно, просто мне не терпелось поскорее забрать тебя домой — надо же было как-то тебя оттуда вытащить. — И для пущей убедительности стыдливо хихикнула.
По мере того как сияющие золотые огни ярко освещенного особняка меркли за деревьями, я смотрела на своего большого, сильного, умиротворенного и слегка шатающегося мужчину, и мне становилось лучше.
Утро следующего, воскресного дня мы чудесно провели в постели, «залечивая» похмелье Алекса, а потом он отправился к своим дружкам — после того, как обнаружил, что я вовсе не стремлюсь обсуждать вчерашний фантастический вечер, «особенно классный момент — это когда Барфилд запихал салфетку себе в задницу, ха-ха-ха».
Я весь день провалялась с газетами.
Было уже совсем поздно, когда Алекс с грохотом ввалился в дом, вероятно разбудив Линду, и уж точно меня. Он долго носился по кухне в поисках чего-нибудь съестного моей игры в шеф-повара хватило на неделю, и теперь продуктов не было вообще, так что не представляю, что он там нашел. Видимо, нашел, поскольку в эти дни вид у Линды был еще более вздрюченный, чем обычно. А я-то думала, она не меньше моего обрадуется, что в доме есть мужчина, потом вошел в комнату, сел на краешек кровати, чмокнул меня прямо в нос, взъерошил мне волосы и провозгласил:
— Угадай, что случилось! Я нашел квартиру! Точнее, я нашел свою прежнюю квартиру! Чарли меня простил, и я сваливаю к нему!
Я села. Сама не понимала этого прежде, но теперь, услышав слова Алекса, я вдруг осознала, что ведь строила планы на наше с ним будущее. Мы подыщем комнату в хорошем районе и, возможно, обзаведемся собственным уголком, когда Алекс получит работу с этой звукозаписью. Или останемся здесь — Линда не будет против. А если будет, то она сама съедет — ах нет, это же ее квартира. В любом случае, я и в мыслях не держала ни что мы расстанемся так скоро, ни что решение это он примет так легко и беззаботно. Пусть это длилось всего десять дней, но просыпаться рядом с Алексом стало для меня необходимостью, и я не хотела жить иначе.
— Э-э, здорово, — храбро произнесла я. — Так Чарли все еще живет в…
Словно мы с Чарли бездну времени проводили, изливая друг другу душу про нашу личную жизнь.
— Ага, в Фулхэме. Потрясная квартира.
— Да она же за тысячу миль отсюда! И потом, это Западный Лондон… Ты же ненавидишь Западный Лондон!
— Но не могу же я вечно тебе надоедать!
А ведь я именно такие планы и строила.
Я надула губы, надеясь, что это придаст мне соблазнительный вид.
— Я бы не возражала.
Алекс взглянул на меня и еще раз потрепал по волосам. Но уже не с таким энтузиазмом.
— Со мной все будет в порядке. Ты по-прежнему моя любимая тыквочка. Да?
— Да.
Мы нырнули под одеяло. Вопрос был закрыт. Если не считать того, что когда в три утра я отправилась за стаканом воды, то сама не знаю зачем долго смотрела на свое отражение в кухонном окне — и начала плакать. Потом забралась обратно в постель и, крепко прижавшись к Алексу в ночной темноте, постаралась выбросить все из головы.