— Помочь?
— Нет-нет, все нормально, — пропыхтела я, приседая, чтобы грудь не вывалилась из чересчур просторной пижамы. Несмотря на то что я уже была на грани истерики, в памяти всплыла очередная инструкция из пособия для хороших хозяек. — Хотите что-нибудь выпить?
Парни промямлили, что это было бы замечательно, и начали доставать принесенные с собой бутылки. У Энгуса к тому же было припасено и виски. Они протянули бутылки мне, хотя мои руки уже были заняты пальто. Понятия не имея, как быть, я велела, чтобы они как раз на пальто бутылки и пристроили. Поскольку они тоже не представляли, что делать, то поступили так, как им было сказано, и я побрела на кухню. Добрела я лишь до порога. Услышав грохот, парни выскочили из комнаты, но трагедии не произошло: бутылки приземлились очень удачно.
— Ты в порядке? — Энгус протянул мне руку, и я поднялась, багровая от смущения. — Успокойся, — мягко произнес он, так и не выпуская моей руки. — Это всего лишь мы. Я довольно мил, если ты помнишь, а Нэш только чуть-чуть с приветом.
— Это точно, — подтвердил Нэш.
— Ужин, я уверен, получится отменный, до прихода остальных гостей еще целая вечность, так почему бы тебе не предоставить нам разобраться с выпивкой самим? А ты тем временем исчезнешь, переоденешься, и из куколки вылупится бабочка.
— А вы будете делать вид, что я — это кто-то другой?
— Если хочешь. Оставь пальто здесь, мы сами со всем управимся. Вперед.
Преисполненная благодарности, я улизнула в душ, откуда выскочила вдвое быстрее обычного. Натянула шелковое серое платье, нашлепала на физиономию косметику. Не прошло и получаса, как вид у меня стал вполне презентабельный. Алекс и Фран так и не появлялись.
Я вошла в гостиную, парни приветствовали меня аплодисментами, но их куда больше заинтриговала моя проблема.
— Как по-вашему, не стоит позвонить в полицию? — спросила я.
— Не ра-аныне чем чере-ез со-орок во-осемь ча-асов, — сказал Нэш.
— Что?
— Он хочет сказать, что в полиции нас и слушать не станут, если люди отсутствуют меньше двух дней, — перевел Энгус. — До того считается, что они где-то в загуле.
Мне от этого легче не стало.
— Может, они вдвоем что-то затеяли? — осенило Нэша.
— Вряд ли, они друг друга терпеть не могут, — объяснила я. — Потому я так и волнуюсь. — И я сходила на кухню за стаканом для себя.
— Возможно, они решили пропустить где-нибудь по пинте, чтобы тебе не помогать, — высказал догадку Энгус.
Мысль, что это вполне вероятно, принесла облегчение, смешанное с досадой.
— Пожалуй. Иногда эти двое напоминают парочку испорченных близнецов.
Завыл дверной звонок.
— Господи, что это было? — подпрыгнул Нэш.
— Сейчас открою. — И я бросилась к двери, от всей души надеясь, что это Фран и Алекс.
Однако на пороге стояла Муки — худая, белокурая, промерзшая до костей.
— Привет! Заходи, — пригласила я.
— Спасибо. Южный Лондон! На са-амом деле! Правда, у меня есть друзья в Челси, но так далеко я не забиралась.
— Это очень увлекательно, — заверила я, принимая ее куртку-барбур.
Муки рассмеялась:
— Я больше привыкла к Кенсингтону, чем к Кеннингтону!
Я тоже расхохоталась:
— Знаешь, Муки, а ты действительно забавная.
Она моментально угомонилась.
— А ты на са-амом деле так считаешь?
— Нет, — сказала я, и она снова закатилась смехом, хотя я говорила честно.
Я провела ее в гостиную. Энгуса и Нэша не было видно из-за стола.
— Боже, неужели я первая? Как неловко. Я просто убита. Мне казалось, что четверть девятого — в самый раз, но я все напутала! В Швейцарии постоянно происходило то же самое.
— Муки, — мягко произнесла я, — все прекрасно.
Парни энергично замахали руками из-за стола.
— Что будешь пить? — спросила я.
— Водку с мартини, пожалуйста.
Черт. Выбор в баре у Линды был широкий, но водку мы уже выдули, а мартини там не водилось.
— Ага! У тебя такое лицо — вот это на саамом деле забавно! — воскликнула Муки.
Я уже пожалела, что пригласила ее. В машине она показалась такой милой.
— К твоим услугам, дорогая! — И она достала массивную бутылку водки «Абсолют», какой-то сорт вермута, о котором я и не слыхивала, и в придачу оливки. — Я пришла подготовленная. У тебя есть лимонад, дорогая? И лед?
Я кивнула, онемев от такой щедрости. И я снова любила Муки.
— Кому-нибудь еще?
Парни дружно выразили энтузиазм, и я отправилась на кухню с бутылками. Муки засеменила следом.