Я отметила, как явно гости разделялись на два лагеря. Шикарные гости Аманды разговаривали громкими голосами, это были в основном молодые женщины и увлекающиеся регби мужчины, изображавшие, что имеют вес в Сити, или по крайней мере желавшие произвести такое впечатление своими запонками. Несмотря на холод, у церкви стояло множество автомобилей с откидным верхом; я высмотрела изрядное количество старомодных цилиндров и визиток, которые мне все равно нравились.
Гости Фрейзера, напротив, выглядели… просто нормально, если не считать того, что большинство мужчин расхаживало в юбках. В одной из женщин я узнала мать Фрейзера — я видела ее во время давней поездки; именно к ней меня и подвел Энгус первым делом. Надо же — она явно вспомнила меня и тепло улыбнулась. Здесь крутилось и несколько парней, знакомых по мальчишнику, я рада была снова увидеть их. Потом я заметила Нэша — он в одиночестве торчал под деревом. Я помахала ему:
— Эй, там, как дела?
Его смуглая кожа казалась зеленоватой.
— Да так, неплохо.
— Нервничаешь?
— Если честно… немного.
— Как твоя речь?
Нэш позеленел еще больше и принялся охлопывать себя сверху донизу.
— Э-э, она где-то здесь, точно…
— Не волнуйся, ты будешь на высоте. Но, послушай, разве Фрейзер не должен быть с тобой? Это же твоя обязанность — вовремя доставить его в церковь. Где он?
Нэшу, похоже, стало совсем муторно.
— Понимаешь, он сказал, что найдет меня здесь.
Я услышала, как рядом кто-то тоже гадал, куда подевался жених. Вскоре там и тут уже звучали грубые шуточки и двусмысленные замечания. Я посмотрела на Энгуса, тот выразительно пожал плечами.
Было без десяти двенадцать, а в двенадцать должна была начаться церемония. Времени оставалось в обрез. Я вглядывалась в дорогу, высматривая свадебный кортеж, но он так и не появлялся. Гости все прибывали, и слух о том, что жениха до сих пор нет, передавался из уст в уста. Фотограф, неистово щелкавший камерой, приблизился к нам, сверяясь со списком, который держал в руках.
— Итак, — обратился он к Энгусу, — вы у нас второй лэрд?
Энгус озадаченно поднял брови, потом решительно отодвинул наставленный на него объектив.
— Вы кто такой?
— Жоф де Бовуа. Фотограф, журнал «Хелло». А моя мать — дочь графа Суффолка.
— А, ну раз так… — протянул Энгус и зашагал прочь, увлекая меня за собой.
У церковных ворот вертелась целая орава подружек невесты — шесть взрослых блондинок и две блондинки-малолетки. Малявки теребили свои кремовые ленты и — когда им казалось, что никто не смотрит, — лягали друг дружку. Я и сама не прочь была лягнуть кого-нибудь. Ни одна из старших подружек не обращала на детей ни малейшего внимания: все они наперебой спрашивали одна другую, нормально ли они выглядят, и вытирали воображаемые пятна косметики.
Рядом с блондинками стоял человек в потрепанном костюме. Он сошел бы за постороннего, если бы не держал упряжку из восьми белых гусей. Мало того — на гусях, похоже, были кремовые галстуки-бабочки.
— Мать твою! — хором воскликнули мы с Энгусом.
— В жизни не выйду замуж без гусей, — заявила я.
— Надеюсь, они не взорвутся, — мрачно буркнул Энгус.
— Что ж, это обеспечило бы меня обедом — ведь на прием я не попаду.
Энгус покосился на часы, и это не укрылось от меня.
— Господи… — вздохнула я, шагая рядом с ним. — Он нарочно решил явиться в последнюю минуту, чтобы довести нас до сердечного приступа.
— М-да… — задумчиво отозвался Энгус.
К нам подбежала Муки.
— Привет! — Я поцеловала ее.
— Я их достала! — прошептала Муки.
— Порядок, вокруг никого, можешь не шептать.
Муки раскрыла свою сумочку от «Шанель» и показала два маленьких цилиндрика.
— Хотя я и не уверена, что они на са-амом деле понадобятся. Да, а вы видели гусей?
Мы топтались снаружи, пока викарий не принялся загонять нас внутрь:
— Мне очень жаль, он сам будет расстроен, когда появится, но у меня на два назначена следующая служба, так что если вас не затруднит… сожалею…
Меня не затруднило. На улице было холодно. Энгус вцепился в Нэша и сказал что-то про машину — я ничего не поняла.