Убби, успевший усесться на кровать, рядом с ней, тут же вскочил и зашагал к оконцу.
Рагнхильд выхватила пузырек, зубами выдернула деревянную пробку, закрывавшую горлышко. Вылила зелье в баклагу, облив себе пальцы.
Ставня скрипнула, Убби громко сказал:
— Тебе показалось. Все тихо, сегодня все отсыпаются после пира. Может, какую-нибудь рабыню прижали за углом.
— Если ты говоришь, что все спокойно, тогда мне не страшно, — выдохнула Рагнхильд.
И взболтнула баклагу, чтобы зелье разошлось. Позвала:
— Иди ко мне. Пора спать.
Она еще раз взболтнула баклагу, когда ставня, которую закрыл Убби, скрипнула. Протянула ему, едва тот подошел, сказала, глядя утомленно, но преданно:
— Пей все. Я больше не хочу.
И первой улеглась обратно. Повернулась к стенке, громко зевнула…
Убби захрапел, едва его голова коснулась подушки. Рагнхильд еще немного выждала, потом выскользнула из-под его руки, которую он закинул на нее, засыпая. Встала, торопливо оделась — в старое темное платье, такую же нижнюю рубаху, загодя спрятанные под кроватью, в изножье.
И, подобрав плащ, сброшенный на пол, обернула его вокруг руки. Заплела волосы, подошла к сундуку, достала спрятанный за ним нож.
Затем направилась к половице в углу напротив кровати.
Широкая доска поднялась легко. За ней открылся черный зев подполья.
Напоследок Рагнхильд погасила светильник на полке — и заползла в лаз, прорытый под бревенчатым простенком, что отделял опочивальню от соседней.
Харальд привык к своему каменному Хааленсваге, мстительно подумала Лань, выползая уже в другой опочивальне — где ее ждала заранее снятая половица и одна из сестер.
В Хааленсваге каменные стены домов уходили глубоко в землю. А в Йорингарде все дома бревенчатые, и нижние венцы не стоят на земле — опорой им служат пни и валуны, вкопанные в почву так, что оттуда торчат лишь сглаженные макушки…
А зазор между нижним венцом и землей прикрывают доски, приваленные к бревнам.
Ходы, что ей были нужны, сестры выкопали за два дня. Особо и копать-то не пришлось, поскольку земля под женским домом за многие годы просела — и простенки теперь висели над поверхностью на высоте пары ладоней.
Снять без шума половицы, закрепленные кое-где гвоздями, оказалось чуть трудней. Это сестры сделали днем — и всегда кто-то из них громко разговаривал в проходе. Чтобы стражники, сторожившие дверь Белой Лани, не услышали шума.
— Рагнхильд, ты? — пугливо прошептала одна из ее сестер, Ингеберг, поджидавшая в этой опочивальне.
— Я, — приглушенно сказала Лань, выбираясь на половицы рядом с дырой. — Ты готова?
Ответом ей стал вздох и не слишком решительное:
— Да…
— Помни, от этого зависит твоя свобода, — шепотом напомнила Рагнхильд сестре. — Теперь иди. Сделаешь все так, как я говорила — переберешься в мою опочивальню, затем разденешься и ляжешь в мою постель. Рядом с моим мужем. Он сейчас выпил эля с сонным зельем, так что прохрапит всю ночь. Но если вдруг проснется… ты уже не девственница, ростом и фигурой мы похожи, так что ничего страшного не произойдет. Главное, ничего не говори. Зевай, изображай, что дремлешь, чтобы он не заподозрил неладное, услышав твой голос. И не давай себя целовать. Половицу в углу ты сняла?
— Да, — прошептала Ингеберг. — Удачи тебе, Рагнхильд.
— Лезь осторожно, и чтобы ни звука, — тихо отозвалась она.
Затем молча двинулась к углу напротив окна, по пути ощупывая пол ногой, чтобы не провалится в темноте в дыру. За ее спиной скрипнули половицы, раздалось шуршанье — Ингеберг перебиралась за стену, чтобы занять ее место.
Лаз под стеной в углу был прорыт до опочивальни, расположенной по ту сторону прохода. Проползая под досками пола в этом месте, Рагнхильд прислушалась.
Двое стражников, сидевших у ее двери, тихо разговаривали. Слова звучали приглушенно, и ей пришлось застыть, затаив дыхание, чтобы расслышать несколько слов.
— Невеста ярла… слышал, Скульди, что случилось с нашими в Веллинхеле? Говорят, за Кейлевсдоттир явилось какое-то чудище. Ярл назвал его краке. Что значит — искривленный…
— Дела семейные, — глухо пробубнил второй. — У ярла есть родичи и на земле, и в море. Я так думаю, Мировому Змею не понравилась невестка. Вот он и решил оставить сына вдовцом даже раньше, чем тот станет мужем. Слышал, как недавно шуршало? Опять крысы под полом скребутся.
Рагнхильд замерла под половицами прохода, прикусив губу. Значит, в Веллинхеле опять случилось что-то странное — только теперь уже с девкой Харальда. Жаль, Убби вчера было не до разговоров… да и сегодня тоже, из-за эля с зельем.