И положил на кровать рядом с Забавой венец. Тяжелый золотой обруч в два пальца высотой.
С литым узором по кругу — змея с клыкастой пастью, длинное изогнутое тело, покрытое плетенными узорами.
— Я заказал его во Фрогсгарде, — гордо сказал Кейлев. — Сразу, как только ты стала моей дочерью. Раз ты выходишь замуж за ярла, то невестин венец должен быть достойным. А теперь готовься, невестки тебе помогут. Я приду с сыновьями, когда начнет смеркаться. Чтобы отдать тебя жениху, как положено…
Он вышел, а Забава со вздохом приподняла венец. Погладила пальцем змею, скалившуюся на обруче. Подумала — кругом у них одни пасти, звери, змеи.
Хоть и сделано красиво.
Дверь распахнулась, влетели Гудню и Тюра.
— Сванхильд, собирайся. Мужчины уже режут скот на заднем дворе. Осенний день короток — и моргнуть не успеешь, как ярл придет за невестой.
Она встала и пошла к сундуку со своими вещами. Собираться в баню.
Ее мыли, терли, бесконечно поливая зольной водой. Гудню, стоявшая в углу в одной рубахе, шикала, когда Забава пыталась уклониться от рук рабынь. Особенно когда ей начали ногтями драть пятки…
— Так положено. Сванхильд, сегодня твой отец вручит тебя жениху. И тело у невесты должно быть мягче шелка. Везде. Стой смирно, не позорь родичей.
Потом ее закутали, повели в женский дом. Бесконечно долго расчесывали волосы. Тюра, жена Ислейва, орудовавшая гребнем, заикнулась было:
— Жаль, что с одной стороны их так опалило…
— Молчи, — тут же сердито отозвалась Гудню. — Сванхильд подпалила их на пожаре, когда спасала мужа. Это — знак доблести. Перекинем все волосы на одно плечо, и никто ничего не заметит. Сванхильд, ты помнишь, что я тебе говорила? Чашу от жениха надо принимать двумя руками. И так же подавать. Двумя руками, держа за края.
— Я помню, — отозвалась Забава.
— И не вздумай морщиться, когда тебя обрызгают жертвенной кровью в опочивальне жениха, — добавила Тюра. — Помни, это дурной знак. Жертвенная кровь на лице и платье приносит невесте долгую и счастливую жизнь.
— Хорошо, — согласилась Забава.
И снова замолчала.
— Пора одеваться, — объявила Тюра, отступая от нее.
Гудню вдруг показала на сверток, появившийся на кровати, пока Забаву мыли в бане. Объявила:
— Это платье мы приготовили для тебя. Это дар от твоих братьев — чтобы ты не забывала своих родичей, когда станешь женой ярла.
— Не забуду, — смущенно пробормотала Забава. — Спасибо.
И уставилась на платье, которое развернула перед ней Гудню.
Алый, отливающий синевой шелк. Вышитый серебряными нитями змей впереди — громадный, до груди. Тело, заплетенное хитрым кренделем. Оскаленная пасть, зубы, вышитые серебром — гладко, сплошь.
И яростные серебряные глаза. Похожие на глаза самого Харальда.
— Обычно невестам на платье вышивают молот Тора, — громко объявила Гудню. — Но Болли сказал, что нам следует почтить божественную родню твоего жениха. Мы почтили. Ты будешь выглядеть достойно. Никто не сможет сказать, что Кейлевсдоттир, сестра Кейлевсонов, пошла замуж, недостойно одетая. И к платью рубаха из дорогого полотна, которое ткут только на юге. Покажи ей, Тюра.
Жена Ислейва подхватила то, что осталось лежать на кровати, когда Гудню развернула платье. Поднесла к Забаве, велела:
— Пощупай. Это мягче льна, нежнее шелка…
Забава коснулась ткани рукой — тоже алой, но тоном чуть светлее платья, не отливавшей синевой. И впрямь мягко.
В дверь вдруг стукнули. Чей-то голос сказал:
— Я принес дары жениха.
— Одеваться, быстро, — прошипела Гудню. Крикнула: — Сейчас. Невеста пока не готова.
Забаву в четыре руки заголили, натянули рубаху, платье. Все случилось так быстро, что она даже не успела смутиться.
Тюра, кинув на Гудню быстрый взгляд, перекинула ей волосы на одно плечо — на то, где не было шрама. Выставив рубец напоказ.
Гудню одобрительно кивнула, уже разворачиваясь. Подошла к двери, распахнула, сказала степенно:
— Приветствую тебя, ярл Свальд.
И Забава уставилась на вошедшего. Того самого чужанина, ярла Свальда.
Подумала вдруг — а ведь не выкради он ее тогда, ничего бы не было. Ни горя без меры, ни счастья без края…
И Харальда она не узнала бы.
Тюра рядом кашлянула, Забава сказала громко, как положено:
— Доброго дня, ярл Свальд.
— Уже вечера, — отозвался он, блеснув глазами — и зубами, в улыбке. — Желаю невесте моего брата долгих лет и счастливой жизни. Харальд велел передать — он знает, что ты не любишь броши. И то, что носят на шее. Он шлет тебе пояс и браслеты. Чтобы ты почтила его, одев их на вашу свадьбу.