Харальд развернулся и зашагал прочь. Все так же молча.
Но не в сторону женского дома, с облегчением заметила Забава. Куда-то к крепостной стене.
Когда девка Харальда ее прогнала, Рагнхильд вернулась к себе. Села на кровать, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
Девка Харальда сообразила, что теперь ее положение изменилось — и ведет себя по-другому. Быстро же она освоилась.
Что теперь, подумала Белая Лань. А теперь нужно помочь темноволосой подружиться с сестрой. Свой человек в нужном месте — это всегда хорошо.
Рагнхильд встала и отправилась в женский дом, за рабыней.
Вот только побеседовать с темноволосой, как она собиралась, не получилось. По возвращении, перед самым женским домом ее перехватил Убби.
— Поговорить надо, — буркнул он.
И, развернувшись, первым двинулся к дверям женского дома. Она пошла следом, надев на лицо привычную улыбку.
Рабыня, шедшая за ней, отстав шагов на десять, замерла — но Рагнхильд, быстро обернувшись на ходу, наградила ее недобрым взглядом. Та, склонив голову, молча двинулась следом. Тоже в женский дом.
Убби, едва они вошли в ее опочивальню, затворил дверь поплотней. Сказал:
— Рагнхильд.
Лань послушно отозвалась:
— Да, Убби.
— Ярл Харальд приказал своей невесте приглядывать за женским домом. Теперь она здесь хозяйка, — Убби помолчал. — Я знаю, что в последнее время тут распоряжалась ты, Рагнхильд. И даже сам помог тебе навести порядок, когда рабы отбились от рук. Но хозяин Йорингарда — ярл Харальд. А хозяйка женского дома — Сванхильд Кейлевсдоттир. Ты поняла?
— Да, Убби, — кротко согласилась Рагнхильд.
Ее жених снова помолчал. Затем заявил:
— Если ты что-нибудь сделаешь невесте ярла, Ольвдансдоттир, я убью тебя своими руками. Не смей идти против Сванхильд. Я знаю, что ты дочь конунга, а она нет…
Она грязная рабыня, подумала Рагнхильд. Но слепые норны зачем-то одарили ее даром, который прославил бы любую дочь конунга — останавливать чудовище, таящееся в сыне самого Ермунгарда…
— Однако твой отец потерял эту крепость, а Харальд ее отбил. И эта девка… — тут Убби споткнулся. Завершил твердо: — Эту девку он возьмет в жены, и дело с концом. Она станет хозяйкой Йорингарда. Если до меня что-нибудь дойдет — хоть одно словечко, хоть один слух о том, что ты ее не послушалась — ты увидишь, что я умею бабам не только груди мять. Но и уму-разуму их учить. Однако лицо у тебя красивое, и будет жаль, если с ним что-то случится. Ты поняла меня?
— Я всегда была почтительна со Сванхильд Кейлевсдоттир, — отозвалась Рагнхильд. — А теперь, после твоих слов, буду с ней еще почтительней.
— Будь, — буркнул Убби, — если не хочешь, чтобы твоих сестер отправили на корм Ермунгарду.
Он вышел. Рагнхильд немного посидела, с ненавистью глядя в бревенчатую стенку.
Потом встала и пошла к темноволосой.
Харальд, дошагав до псарни, свернул к берегу.
Собственно, крюк пришлось делать для того, чтобы девчонка не увидела, куда он идет. Еще побежит следом…
Он искал Кейлева. Тот с утра собирался осматривать драккары.
Его хирдман подтвердил все то, что он услышал от рабыни. И добавил:
— Если хочешь, ярл… я знаю, что темноволосая и Сванхильд прежде были сестрами. Ты ведь заберешь невесту с собой, когда пойдешь на Веллинхел? Я могу устроить так, что темноволосая тихо угорит в бане, пока ты воюешь. Тогда и Сванхильд будет на тебя не в обиде, и дело решится по справедливости.
— Она догадается, — хмуро сказал Харальд. — На это ума у нее хватит. И я не хочу прятаться. Девка заслужила наказание, она его получит.
Он скривился, сплюнул на камень рядом с сапогом. До чего же он докатился — вместо того, чтобы пойти и прикончить обнаглевшую рабыню, ходит кругами по собственной крепости. И обсуждает с воинами, как бы наказать какую-то девку.
А они ему еще и советы дают.
Харальд покосился на белого, как лунь, старика. Можно не сомневаться — Кейлев догадывается, почему ярл так носится с девчонкой. Поэтому и предлагает такое решение.
Но наказание прятать нельзя. Смысл ведь не в том, чтобы кого-то убить — а в том, чтобы преподать урок остальным. Рабыня не должна лгать своим хозяевам. Наговаривать на кого-то. И неважно, что она это сделала, боясь быть проданной, как считает Сванхильд.
Правда, темноволосая могла обладать тем же даром, что и девчонка…
Ну и Хель с ней, угрюмо подумал Харальд. Одно зимовье с Кресив — и он сам, без всякого зелья, превратится в дракона. Или порвет бабу, не дожидаясь красного тумана в глазах.
Может, все-таки простить ее, мелькнула у него мысль. Ради Сванхильд, поскольку та тоже простила ему кое-что.