— Да, ярл, — послушно ответил Убби.
— Вот и славно, — проворчал Харальд, опять поворачиваясь к воротам.
Подумал с насмешкой — вот где пригодилась бы змея, отодранная отцом от его тела. Но все дары Ермунгарда приходят не вовремя.
Он ласково погладил рукоять секиры, перехватил ее поудобнее — и шагнул вперед.
Нужно понять, что задумал Гудрем, мелькнула у него мысль. И понять прежде, чем этот странный хольмганг начнется.
Харальд замедлил шаг.
Предположим, Гудрем хочет опять угостить его зельем. Но так, чтобы на этот раз свои до него уже не добрались.
Тогда стрелы с ядом полетят, как только он выйдет к воротам. Ему позволят нанести один-два удара — но не более того.
А может, и этого не позволят.
И как только он превратится в темное чудовище, оставят в покое. Здесь же, в пустом проеме ворот, куда выманивают. Пожалуй, даже подкинут ему раненых, чтобы отвлечь и занять на время.
Его же собственных раненых людей.
Драугары проследят, чтобы ни Кейлев, ни остальные не смогли к нему подойти. Девчонку зарубят вместе с теми, кто будет рядом с ней.
И драугары же приглядят за тем, чтобы сам он, уже оборотившийся, не убрел от них к своим людям.
Харальд замедлил шаг еще больше.
После этого воины Гудрема полезут со стороны берега. Именно поэтому они не совались туда до сих пор — чтобы сначала вытащить его к воротам, изменить…
И начать уже вторую, окончательную атаку со стороны воды, возле которой крепостные стены обрывались.
Харальд стиснул зубы. Почему он не додумался до этого раньше? Следовало отдать Убби совсем другие приказы.
— Струсил, ярл? — стегнул по ушам крик, прилетевший из темноты. — Еле ползешь на поединок? Даже бабы, которых я топтал, были смелей тебя. Только не обмочись по дороге.
Я должен их переиграть, подумал Харальд. Придется изменить условия поединка.
Гудрем где-то рядом, прячется в темноте за крепостной стеной. Сейчас вопил или он, или кто-то из его подручных — расстояние до кричавшего было не больше трех десятков шагов.
Вот до кого надо добраться. Гудрем считает, что находится в безопасности, прячась за спинами драугаров. С ожившими мертвецами и впрямь справится непросто.
Но у них нет собственной воли. А у него она пока есть.
Шлем на Гудреме наверняка с позолотой — если не золотой. Надо приглядываться, не блеснет ли где желтым. Огня бы, в помощь красному свечению…
Жаль, что я так и не успел жениться, мелькнула у Харальда мысль. И Хааленсваге все еще не принадлежит Сванхильд. Одна надежда, что Кейлев приютит девчонку в собственном доме. Он честный воин.
Красный свет плескался перед глазами, плыл сгустками, высвечивая оживших мертвецов с ног до головы. Черты лица у них распухли и исказились, но оба драугара когда-то были нартвегами. Прежде, еще при жизни.
Харальд глубоко вздохнул, прочищая легкие. Заревел:
— Огня.
И рванулся не к одному из драугаров, а в промежуток между ними. На ходу пригибаясь.
Вильнул, поравнявшись с мертвецами — лезвие меча одного из них свистнуло над плечом, срезав косицу.
Но Харальд уже прыгнул — вперед, к темноте, в которой смутно белели лица воинов Гудрема…
Вокруг запели стрелы. Значит, лучники, пока он подходил, уже держали его на прицеле.
Приземлился Харальд на колени, сбив кого-то с ног. Махнул секирой, вычищая пространство пред собой.
И прежде, чем люди, которым он подрубил щиколотки, свалились на землю, вскочил на ноги.
В ушах звенело от воплей — воины Гудрема орали, кто от боли, кто от ярости, а кто от неожиданности.
Широкий замах. Секира в руках подмигнула ему кровавым бликом, тьма ответила новыми криками и судорожным воем.
Харальд снова метнулся вперед. Присел, замахиваясь уже так, чтобы лезвие прогулялось под щитами, железные полосы которых поблескивали в красном сиянии, заливавшем мир перед глазами.
И тут же нырнул влево. Длинный шаг. Полукруг, описанный секирой. Снова шаг — но уже вправо. Еще удар…
Он старался все время держаться в толпе людей Гудрема. И не останавливаться. Драугары топали за спиной, но им мешали свои же воины.
И тут прилетели стрелы, обмотанные лентами бересты и подожженные. Падали где попало, разбрасывая блики света. Его люди, оставшиеся по ту сторону стены, все-таки услышали его приказ…
В двух десятках шагов впереди густо и жирно заблестело золото. Чисто и холодно — серебро. Там были украшенные шлемы, причем не один, а много. Гудрем и его хирдманы?
Харальд рванулся туда, виляя из стороны в сторону.