Этой ночью Убби не пришел.
Не то чтобы Рагнхильд его ждала, но надо было узнать, что же произошло с Харальдом и его девкой. Все узнать, до мелочей.
Конечно, кое-какие сведения она собрала, прогулявшись по крепости и зайдя на кухню. Ярла Турле и ярла Огера выгнали из Йорингарда, разрешив им взять только один драккар. И они почему-то не стали драться за другие свои корабли.
Но Свальд остался здесь. При этом известии Белая Лань обрадовалась.
Осталось только решить, как убрать Харальда. Было три пути — нож, яд и вовремя задвинутая заслонка.
Однако с Харальдом это могло не сработать. Неизвестно, как подействует на берсерка яд, а надеяться на то, что она сама — или даже кто-то другой — сумеет его прирезать, глупо. Многие пытались убить Харальда, но никому это еще не удалось…
И мысль про заслонку была не лучшей. Печи на хозяйской половине топились из прохода, так что угореть мог не только Харальд, но и Свальд, спавший там же. А берсерк мог почуять легкий кислый запашок раньше, чем надышится угаром.
Рагнхильд провела все утро, размышляя над тем, как убить Харальда.
Ночью Сванхильд попыталась встать по нужде — и даже сумела сесть, перекатившись сначала на здоровую сторону и побарахтавшись под покрывалом.
Харальд проснулся от ее возни и тяжелого дыхания рядом. Выдыхала девчонка судорожно, свистяще. Похоже, пыталась сдержать стоны.
Харальд встал, помог — в молодости, когда ходил простым воином на драккарах, приходилось присматривать за ранеными. Когда понес Сванхильд обратно к кровати, та заплакала, уронив ему на плечо несколько слезинок. То ли от боли, то ли от смущения.
И он, подумав, на всякий случай влил ей в рот еще эля — благо в опочивальню для него принесли не одну баклагу с крепким напитком. Девчонка глотала покорно, хоть и задыхалась.
Наконец-то, подумал Харальд. Хоть в чем-то, но она послушалась его с первого раза.
Усталость и все, что с ним было, сказалось — на следующее утро он встал непривычно поздно. Девчонка спала, беспокойно постанывая. Харальд прошелся по опочивальне, приоткрыл окошко.
И только тогда заметил то, чего не разглядел ночью, когда принес Сванхильд сюда. Между сундуками и кроватью, с той стороны, где всегда спал он, тянулись по полу выжженные пятна. Цепью.
Харальд присел, потер одно из них пальцем. Почерневшее дерево хрустнуло и промялось, образовав ямку.
Опять придется половицы менять, подумал он. И встал. Пригляделся к покоям.
Пятна шли цепочкой как раз там, где прошлась Сигюн, приснившаяся ему в ночь нападения Гудрема. Примерно там и падали капли яда с края ее чаши…
Значит, это был не сон. Невезучая у него опочивальня. На бревенчатой стене темное выщербленное пятно — след, оставшийся после того, как он расколошматил об это место светящуюся змею. На полу следы от яда змеи, подвешенной над Локи, его дедом. Кругом змеиные отметины.
Харальд, отвернувшись от пятен, оделся. Выглянул в проход, спросил у воинов, торчавших за дверью:
— Рабыни явились?
Парни расступились, один кивнул в сторону выхода. Харальд глянул туда. В конце прохода жались к стенкам две бабы и старуха-славянка.
Он дошагал до рабынь, распахнул дверь ближайшей опочивальни, после отплытия родичей стоявшей пустой. Буркнул, указав на старуху рукой, державшей секиру:
— Ты сюда. Вы двое — стойте на месте.
И первым шагнул в опочивальню. Дождался, пока рабыня, одышливо дыша, зайдет и прикроет за собой дверь.
Сказал мрачно:
— Скажи-ка, какого Хеля Сванхильд побежала к рабскому дому?
Он предполагал услышать что-то вроде — сама отправилась искать сестру, по собственной воле…
Но старуха пролепетала совсем другое.
Убби отсыпался в мужском доме после бессонной ночи — и проснулся, когда кто-то пнул по нарам, на которых он лежал.
Изуродованная кисть правой руки, торчавшая теперь крабьей клешней, по старой привычке дернулась к мечу.
Но после увечья он ложился так, чтобы стена с оружием располагалась со стороны левой, здоровой руки. И скрюченные пальцы бесцельно прошлись по воздуху, так и не поймав рукояти.
Потом Убби разглядел в полумраке Харальда, молча стоявшего рядом. Сел, моргая.
— Что-то случилось, ярл?
— Выйдем, — бросил тот. — Поговорим.
И, развернувшись, вышел.
Хирдман одной рукой накинул на плечи плащ — спать приходилось в одежде, на всякий случай. Двинулся вслед за ярлом.
Харальд уже шагал от входа в мужской дом к берегу. Убби, догнав, догадливо спросил:
— Опять Рагнхильд что-то натворила, ярл?