Сквозь толпу пробились его собственные хирдманы — Убби, Свейн, Бъерн и Ларс. И Свальд. Все пятеро смотрели на него, ожидая приказов.
Харальд качнул головой, запрещая подходить поближе.
Может, он все-таки ошибся? Был только один способ проверить это — войти в кладовую.
Но сначала следовало закончить здесь. Харальд перехватил секиру поудобнее, держа ее по-прежнему одной рукой, а не двумя. На этот раз он собирался брать живьем, а не убивать…
Начал он с Трюгви, уже успевшего вытащить меч. Метнулся смазанной тенью в сторону, заходя слева. Ударил мальчишку в челюсть — тот так и упал, со вскинутой правой, с клинком, занесенным для удара.
Харальд развернулся к хирдманам.
Ветераны Гудрема не стали нападать на него все разом, одновременно. Один развернулся, чтобы прикрыть спины товарищей, если люди Харальда вдруг решат поучаствовать в драке.
Двое других кинулись на него. Он качнулся, пропуская мимо клинок первого — и вскинул руку, встречая меч второго. Но не отбивая, а ловя.
Клинок, попав в зазор между лезвием и четырехгранным острием в навершии секиры, зазвенел. Харальд мгновенно перехватил рукоять уже двумя руками, крутнул перед собой, уводя меч вниз. Тот лязгнул — и вылетел из рук хозяина.
Харальд саданул обезоруженному по зубам рукоятью секиры, тот пошатнулся, упал…
А он переступил с ноги на ногу, с разворотом, встречая двух оставшихся. Поднырнул под клинок, летевший с правой стороны, врезал тому, кто его держал, под дых — опять окончанием рукояти, чтобы не убить. Скрежетнули кольца кольчуги, вминаясь в тело.
Хирдман с хриплым звуком выдохнул и завалился назад.
Третьего Харальд оглушил, саданув обухом секиры по шлему. И отступил на шаг, поворачиваясь к тому, с кем схлестнулся в самом начале драки, лишив оружия и оставив без нескольких зубов. Мужчина успел подняться и подобрать меч, снова кинулся на него…
Харальд отбил удар, перекинул секиру в одну руку — и освободившейся ладонью перехватил чужое запястье. Стиснул, но не так, чтобы лишить руки, помягче.
Клинок вылетел, зазвенел на камнях.
Хирдман замер на месте, сгорбившись и угрюмо глядя на него. Кровь струей текла по подбородку. Двое его товарищей и Трюгви валялись рядом.
— Что теперь? — спросил Убби, дожидавшийся конца драки в десятке шагов от ярла, вместе с остальными.
Харальд оглянулся. Тьма уже сгущалась, его люди разводили на берегу костры — чтобы осветить берег и подходы к причалу.
— Свяжите тех, что валяются, — распорядился он. — И закройте ворота крепости. Людей к ним, чтобы никто не помешал нашей беседе.
Потом посмотрел на единственного хирдмана, оставшегося стоять на ногах. Спросил:
— Сам расскажешь, что приготовлено для меня в кладовой? Или придется пытать?
Мужчина молчал. Харальд мельком глянул на кнорр, покачивавшийся на мелкой волне у причала. Над бортом торчали бледные женские лица.
Он сплюнул, зло сказал:
— Свейн. Пошли кого-нибудь, пусть загонят баб в укрытие, чтобы не словили случайную стрелу. И какого Хеля, хотел бы я знать, парни с кнорра позволяют им бегать по палубе, словно крепость уже захвачена — и все закончено?
Один из воинов, стоявших за плечом Свейна, тут же сорвался с места.
— Придержите этого, — распорядился Харальд, глядя на хирдмана, по-прежнему угрюмо молчавшего. — Теперь слушай меня, человек Гудрема и Трюгви — конунга, который когда-то водил вас в битвы, больше нет, но сам ты еще жив. А нынешний конунг достаточно глуп, чтобы устроить ловушку, но при этом вывести вас сюда, прямо мне в руки…
Харальд вдруг смолк, подумал — если только и это не подстроено. И не является частью ловушки. Потом шевельнул бровями, закончил:
— Костры горят, и огонь развязывает языки даже самым упрямым. Что ждет меня в кладовой?
Мужчина, схваченный за плечи и за локти, вдруг харкнул ему под ноги кровавым сгустком. Прохрипел:
— А почему бы тебе не спросить все это у отца — если ты и впрямь Ермунгардсон? Он бог, ты богорожденный — а в жернова ваших семейных дрязг попадаем только мы, люди…
И впервые Харальд не нашелся с ответом.
Кто рискнет прогневать Ермунгарда — тот может уйти в море и не вернуться. Это знают все. Для простых людей отвернуться от воли Мирового Змея слишком опасно. Море близко…
И Ермунгард, похоже, когда-то потопил драккар Гудрема, а потом предложил ему выбор — смерть от его лап или помощь в обращении сына. Ну и жертвы, конечно.