— Нет, — оборвал его Харальд. — Свадьба состоится в тот день, который я назначил. Послезавтра. Если понадобиться, я отнесу Сванхильд к столу на руках — и на руках же дотащу до своей опочивальни. Впрочем, твоя дочь ходит, только сильно хромает.
— Как скажешь, ярл. Действительно, чего тянуть…
— Пришли рабынь в мои покои, — бросил Харальд, разворачиваясь к драккару. — Поскольку сегодня Убби поднесет Рагнхильд их свадебный эль, будет правильно, если Сванхильд тоже выйдет в главный зал.
Он двинулся к кораблю, но на ходу подумал — все-таки будет пир, да еще свадебный. Бабы перед такими делами любят ходить в баню. Только вот ему надо приглядеть за выгрузкой, пройтись по крепости…
— Кейлев, — сказал Харальд, разворачиваясь к старику. — Пришли к моей опочивальне Болли. Сванхильд, возможно, захочет ополоснуться перед пиром. Пусть брат поможет ей дойти туда и обратно.
— Конечно, ярл.
У них были две ночи на обратном пути — и та половина дня.
И хоть Забаве было стыдно, но по ночам она редко вспоминала о бабке Малене и других рабынях. Харальд был рядом, ночная тишина наполнялась его ласками, теплом и тяжестью его тела, его голосом. Он учил ее словам — да еще и на ней показывал.
Бесстыже так показывал, без всякого стеснения. И посмеивался в темноте. Лица Харальда Забава не видела, но смешки и сдавленное фырканье слышала.
Но днем, когда корабли шли по морю, она сидела за занавесками одна. И тихо горевала, вспоминая бабушку Маленю.
А еще думала. Выходит, Харальд не просто ярл. У них тут в Нартвегре полно богов — и один из них его отец.
Только этот отец или не любит своего сына… или, наоборот, так сильно его любит, что хочет забрать к себе, под воду.
Странно все было, непонятно. Хотя у чужан все только так и было — странно да непонятно.
На исходе второго дня корабли причалили. И Забава, выглянув за занавески, узнала крепость, которая теперь стала домом Харальда. Тут же начала поспешно складывать покрывала. Глянула на сундук с его одеждой, стоявший в углу чулана — и со вздохом решила, что не утащит. Тут бы самой сойти, да покрывала унести…
Ждать Харальда Забава не хотела. Опять придет и понесет ее на руках, на виду у всех. Ни к чему это. Ходить она могла, а что до боли в щиколотке, так рука у нее болела не меньше — но ведь двигалась же.
Забава накинула на здоровое плечо сложенные поперек покрывала, краем одного из них прикрылась, как плащом — и выбралась из-за занавесок.
С корабля сняли часть половиц, оттуда, из-под них, как раз сейчас вытаскивали какие-то сундуки. И переправляли на берег.
Забава осторожно протиснулась между таскавшими их воинами, отчаянно хромая и бормоча на ходу:
— Прости… я идти…
Она взобралась на сходни — но тут, на шатких досках, больная нога ее подвела. Сходня дрогнула, Забава покачнулась.
И полетела бы вниз, но сзади поддержали. Тут же подхватили на руки, вместе с покрывалами. В несколько быстрых, раскачивающихся шагов переправили на берег…
Затем поставили перед Харальдом, уже стоявшим там. Принесший Забаву воин задерживаться не стал, убежав на корабль так же молча, как и принес ее.
Сам Харальд тоже не проронил ни слова. Качнул головой, поднял на руки и понес в опочивальню.
Сказал, опустив на постель — вместе со всеми покрывалами:
— Сейчас — одеваться, умываться. Сегодня вечером свадьба…
Забава, как ошпаренная, вскочила с кровати. Наступила на больную ногу, скривилась.
— Свадьба?
— Не наша, — невозмутимо добавил Харальд. — Сегодня свадьба у Рагнхильд и Убби.
И Забава выдохнула с облегчением. Опустилась на край постели — но тут же задержала дыхание, услышав следующие слова:
— Ты оденешься и выйдешь к столу. Одеться, понимаешь? Шелк. Красиво.
— Может, нет? — робко попросила она.
Харальд пожал плечами.
— Ели не хочешь, то нет. Сейчас придут рабыни, присмотрят за тобой. Принесут еды…
Спать лягу, безрадостно подумала Забава. Помоюсь как-нибудь, если сил хватит до бани дойти — и усну. Чего там делать, на этом пиру? Только и дел, что напоминать себе — сиди прямо, голову вскидывай, да вскакивать не забывай, когда все встают. Речи чужанские до нее все равно доходят через пень-колоду…
И Рагнхильд, что сегодня идет замуж, в мужья хотела Харальда. А выходит за другого. Как увидит рядом с Харальдом ее, Забаву, так и станет ей еще горше.
Что ни говори, а жалко беловолосую.
Только Харальд будет сидеть там, в зале. В следующий раз, может, и вовсе с собой не позовет.
Он смотрел на нее молча. Но не уходил.