Подала она эль правильно, подхватив чашу двумя ладонями за края. Убби тоже принял ее как положено, одной рукой. Осушил в три глотка, затем вскинул чашу над собой, показывая всем, что она пуста.
Зал заревел. Забегали рабыни, наливая гостям свадебный эль из той самой бочки. Разливать начали с Харальда и тех, кто сидел за его столом.
— Жарких ночей и отважных сыновей, — крикнул с места Свальд.
Убби обернулся к столу ярла, благодарно кивнул. Харальд встал, поднял чашу, в которой плескался свадебный эль — вровень с краями, едва не проливаясь.
Люди в зале поднялись с лавок вслед за ним. Рядом встала Сванхильд — и на Харальда пахнуло теплым запахом женского тела, в который вплеталась кислинка банного дыма…
— Счастливой семейной жизни моему хирдману Убби, — рявкнул он. — Честных сыновей, прекрасных дочерей — и долгой жизни с молодой женой.
Послышались голоса, вслед за ярлом вразнобой оравшие здравницы, Воины начали опустошать чаши.
Харальд допил эль, наклонился к Сванхильд, которая только что приложилась губами к краю чаши. Приказал:
— Пей до конца. Так положено.
Ресницы, бросавшие тень на щеку с его стороны, дрогнули.
Ничего, подумал Харальд, одна чаша — это немного. Снова пить до дна ей придется, когда он будет поздравлять своих людей с победой. И все. Она женщина, на нее никто не посмотрит с неодобрением, если чаша перед ней не пустеет.
Он сел, чуть двинулся влево — чтобы движение Сванхильд, опустившейся на сиденье с запозданием, снова овеяло его запахом ее тела. Сказал негромко, только для нее:
— Рагнхильд и Убби теперь муж и жена. Таков наш обычай.
— Жених носить чашу, — негромко сказала она вдруг, поворачиваясь к нему.
В синих глазах было удивление.
— Руки есть, чего бы не носить, — проворчал Харальд. — Так положено. Поэтому и говорят — поднести свадебный эль. Жених наполняет чашу, подносит ее прилюдно, чтобы все видели — он выбрал эту женщину себе в жены. А не просто рабыня пробегала и чего-то там плеснула… Следом чашу подносит уже невеста.
Сванхильд согласно кивнула — и замерла. Золотистая бровь с его стороны дрогнула, пальцы вцепились в подлокотник.
Харальд накрыл ее ладонь своей. Прижал, ощутив мелкие хрупкие кости, прохладу кожи.
И снова поймал взгляд Рагнхильд — быстрый, скользкий, вымороженный. Недовольно сдвинул брови.
Скорей бы Убби убрал ее отсюда…
Справа задорно сказал Свальд:
— Учишь невесту нашим обычаям, Харальд? Ну и как, получается?
— Мне приходилось учить своих воинов сражаться, — невозмутимо ответил он, посмотрев на брата. — И свою женщину я уж как-нибудь обучу тому, что ей положено знать.
Свальд согласно кивнул — но широко улыбнулся. Заметил:
— А как много ей положено знать? А то вдруг проболтаюсь ненароком о неположенном. Скажем, как у нас расстаются с мужем. Три свидетеля, трижды пройтись от дверей дома к кровати — и обратно…
— Ты забываешь, что при этом за дверями дома должны ждать родичи женщины. — Харальд убрал руку с ладони Сванхильд, отпластал от запеченного мяса, стоявшего перед ним, кусок потоньше, бросил ей на тарелку. Подтолкнул локтем, указав взглядом на еду. — Иначе муж может и не согласиться с расставанием. А то и вовсе его не заметить.
— Ну, с этой стороны тебе ничего не грозит, — подхватил Свальд. — Как и Убби, впрочем. А вот у меня в родичах будет шведский конунг. Чуть что не так — и его восемь драккаров появятся возле моего поместья. Тут поневоле задумаешься.
— А ты будь хорошим мужем, Свальд. — насмешливо посоветовал Харальд. — И перестань заглядывать под каждый подол, который попадется тебе по дороге. Глядишь, до шведских драккаров дело и не дойдет.
Он задумался, помолчал. Сказал быстро, так, чтобы сидевшая рядом девчонка не поняла:
— В день, когда моя жена захочет прогуляться от двери к кровати прилюдно, у меня появится новая наложница. И звать ее будут так же, как мою жену. Но не думаю, что найдутся люди, готовые стать свидетелями в таком деле. Так что не болтай глупостей, брат. А то ведь зима долгая — а хольмганги ее здорово укорачивают. Особенно для тех, кому не повезло.
Он отрезал для себя мелкий кусок мяса, подцепил его концом кинжала, швырнул в рот. Положил клинок перед Сванхильд…
— Кстати, — опять оживился Свальд. — твоей невесте никто так и не подарил ножа? Конечно, вообще-то его дарит отец… но если позволишь, я подарю Сванхильд отличный клинок. У свободной женщины Нартвегра должен быть нож, ты знаешь.
Харальд нахмурился, покосился на свою невесту. Та воевала с мясом на своей тарелке, пытаясь его разрезать. Он молча забрал у нее кинжал, придвинул к себе тарелку — и в несколько взмахов нарезал кусок на узкие ленты. Вернул все девчонке…