Джейк сардонически улыбнулся.
— Но этот человек лгал.
Ее сердце заколотилось в груди.
— Почему? Зачем он это сделал?
В глазах Джейка отразилась жалость.
— Чтобы защитить кое-кого.
— Мадам Сент-Оноре?
Он отрицательно покачал головой, нежно и печально глядя на нее. И вдруг все встало на свои места. Эмбер поняла, что дочь Сент-Оноре — она сама.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Эмбер сидела в оцепенении. Рука Джейка соскользнула с ее плеча. Она сразу почувствовала себя беззащитной. Как он и предсказывал, он стал ей необходим.
Из кухни послышалось звяканье посуды, скрип отворяющихся створок шкафа, журчание бегущей воды. Чай! Он принесет ей чаю. То, что нужно. Чтобы отвлечься от мыслей о Винсенте Сент-Оноре, она закрыла глаза. Если сведения Джейка верны, плантатор был дурным человеком, аморальным и жестоким. Невольно она задумалась, насколько они непохожи, плантатор и Энгус Фрэзер, ее приемный отец, у которого для каждого находилась добрая улыбка. Все восхищались его открытым характером, его любовью к матери… приемной матери, поправила себя Эмбер.
Ей казалось почти предательством называть своих родителей приемными. Элизабет и Энгус были ее родителями во всем, кроме крови. А что вообще дает право считаться отцом или матерью? Набор генов, цепочка ДНК, наследственные болезни, цвет волос, строение тела? Все это элементарные вещи. Энгус и Элизабет достигли гораздо большего: они создали для нее такую атмосферу любви, что она ни на секунду не сомневалась в том, что она их дочь. И Эмбер приняла твердое решение: она не откажется от них, своих родителей. Для нее именно они были родными людьми, а не двое незнакомцев, произведших ее на свет. И менее всего ей хотелось, чтобы Винсент Сент-Оноре и мадам Сент-Оноре (или Дороти Эллиот, как она себя назвала) были этими незнакомцами. Особенно Винсент.
Вошел Джейк.
— Я приготовил тебе чай.
Эта фраза показалась ей излишней.
— Спасибо. — В ее глазах застыла просьба сесть рядом. Ей сразу стало лучше, когда он вернулся.
На мгновение воцарилось молчание. Джейк снял тяжелые золотые запонки и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Эти его действия, несмотря на напряженную обстановку, показались ей очень возбуждающими.
— Есть какие-нибудь соображения? — заботливо осведомился он.
Раздражение Эмбер вылилось в потоке слов:
— Я отказываюсь слушать об этом. Джинни счастлива, и Винсент, полагаю, тоже. И Лео, и Стюарт. Пусть все так и остается!
Он мягко дотронулся до ее щеки.
— Нет, Эмбер, так нельзя.
Но она не желала, чтобы ее вынудили принять чужой образ мыслей.
— Почему нет? Ты можешь ошибаться. Почему ты считаешь, что тот человек лгал? Какие у тебя основания?
— Скажи мне, — произнес Джейк, — каким меня знают по работе?
Да, среди журналистов Джейк славился как тонкий знаток человеческой натуры.
— Ты всегда умел разоблачить лжецов, ловя их на слове.
— Я надеялся, что ты скажешь нечто подобное. Итак, ты согласна со мной?
Она пожала плечами.
— Раз ты подозреваешь, что у этого человека были причины выдавать Джинни за дочь Винсента, мне приходится согласиться с тобой, поскольку у меня нет контрдоводов. Но все-таки почему? Ты же сказал, что он кого-то защищал. Но это же не все… чего он хотел добиться?
Его глаза были полузакрыты. Джейк поставил чашку, сел и привлек Эмбер к себе. Хотя в ее голове роились неясные страхи, тревоги и подозрения, в то же время она чувствовала себя уютно и спокойно. Она ощущала горячее тело Джейка, твердость его мускулов, и это было приятно.
— Моя интуиция и собранные сведения заставляют полагать, что у того человека большие замыслы.
— Деньги? — предположила она.
— Нет, не деньги. Он хочет чего-то другого, но, пока у меня нет доказательств, я предпочел бы об этом не говорить. В то же время, я думаю, не стоит игнорировать то, что нам известно. Может, ты и не дочь Сент-Оноре. Сомнения остаются, но ты по крайней мере должна убедить Лео, чтобы Джинни прошла генетический тест.
— Это будет такое разочарование… Я предпочла бы этого не делать.
Глаза Джейка сузились.
— Ну, тогда я сам найду доказательства, без твоей помощи.
— То есть у меня нет выбора? — возмутилась она.
— Нет, — спокойно подтвердил он.
В ее глазах вспыхнуло раздражение.
— А тебе не кажется, что это несправедливо? Разве не мне решать, продолжать расследование или нет? Почему ты так настойчив, Джейк?
— Потому что правда все равно выйдет наружу. Лео и Джинни могут привязаться к старому человеку и его плантации, потратив и время, и деньги. А потом они будут отвергнуты прямым родственником, который докажет, что Джинни не дочь Винсента. Мне говорили, у него есть сестра, которая полна амбиций насчет собственного сына. Я не думаю, чтобы она осталась стоять в стороне и позволила фамильной собственности перейти к Джинни без неопровержимых доказательств.