— Элиза, а не ты ли это пытаешься отвлечь внимание от своей шалости? — ехидно спросила Марианна.
Элиза сидела спокойно, но её изящное лицо искривила маска гнева. Даже в ней она оставалась красивой и утончённой
— Что, прости? Деревенщина, ты постоянно пытаешься обвинить меня в чём-то. Не на ту напала.
— Действительно, — немного поразмыслив, согласилась я, — личинки и стекло — немного несоизмеримые добавки к пудингу, не так ли?
— А есть ли разница, кто это сделал, если здесь каждая из нас играет в собственной команде? — спросила Пенелопа, разминая руки. — Разве в этом есть смысл?
Моментами она напоминала Фергуса в женском обличии. Её флегматичность и достоинство обескураживали, но в то же время напоминали о кроткой уверенности и хороших манерах. Она не говорила лишнего, предпочитая просто наблюдать за происходящим хаосом.
Я коротко кивнула, соглашаясь с Пенелопой у себя в голове, и без лишних слов ушла обратно к себе в комнату. Похоже, есть сегодня я не буду. В следующей тарелке могут оказаться иглы или, например, цианид. Кто знает, что у этих дам может храниться в домашних сундучках, привезённых с собой.
День тянулся долго и мучительно. Я успела развесить свои вещи в шкафу (да, спустя почти четыре дня), вздремнуть и расчесать шевелюру гребнем несколько раз. Даже начала писать письмо отцу, чтобы выплеснуть накопившуюся тревогу. Не уверена, что он когда-нибудь прочтёт его, но моей душе помогло бы это успокоиться. Я медленно выводила букву за буквой. Желтоватый листок становился влажным и мятым под моими ладонями. После пары приветственных фраз и вопросов мысль шла тяжело. События минувших дней внезапно вылились из меня ручьём слёз, намочив бумагу ещё больше и размазав свежие чернила. Я так и не смогла дописать имя Виолетты Норвин. Письмо постигла участь очередного мусор а.
Забывшись в терзаниях, я не заметила наступления ярко-розового заката. Что ж, возможно, пора бы вылезти из норы. Было немного страшно, но заточение в спальне не могло длиться вечно. Я переоделась в свежее платье и спустилась на задний двор.
В тени высокого дуба на скамейке сидела Аннабель. Она плела кружевную салфетку, скрывая лицо занавесом из длинных бронзовых волос. Девушка едва дёрнула рукой, когда я явилась в сад, но ничего не сказала мне.
Я услышала приближающиеся голоса. Из дома вышла Элиза, крепко держа за локоть господина Де Вилье. От его неожиданного появления все гнетущие мысли вылетели из головы. В свете угасающего солнца он выглядел как прекрасный тёмный ангел. Волосы отливали красноватыми бликами, а мраморная кожа светилась изнутри.
— Дамы, добрый вечер. Рад снова вас видеть.
Фергус аккуратно высвободился из хватки Элизы, чем, несомненно, огорчил её. Она молча осталась стоять на месте, гордо вздёрнув острый подбородок.
Мужчина же сначала направился к Аннабель. Он поцеловал её руку и стал внимательно рассматривать кружевную салфетку. Девушка с видом гордого ребёнка начала показывать господину все детали, коротко описывая процесс работы.
— Должно быть, в саду заниматься плетением ещё приятнее, — предположил Фергус. –
Отличная работа, мисс Нельсон.
Аннабель кивнула и сдержанно улыбнулась.
— Благодарю, мистер Де Вилье. Ваша похвала очень ценна для меня
Я поняла, что всё это время глупо хлопала глазами, когда Фергус уже приблизился ко мне.
— Мисс Моран, как Вы поживаете?
Пришлось хорошенько подумать и собраться с мыслями под внимательным взглядом старшего из Де Вилье. Его глаза цвета горького шоколада пытались поймать мои, пока слова складывались в связные предложения.
— Я в порядке… почти. А где Вы пропадали все эти дни?
— Знаете, надо было остаться наедине с собой, — он вздохнул. — Да и работа с головой забрала.
Господин Де Вилье бросил короткий взгляд на двух девушек, которые неловко стояли по разные от нас стороны. Как странно, что чья-то скромность появлялась только в его присутствии.
Элиза мягко улыбнулась и, словно кошка, подкралась к мужчине.
— Мистер Де Вилье, Вы рассказывали мне что-то о садовых розах…
— Да, — оборвал её господин взмахом руки и холодом в глазах. — Продолжим наш разговор позже.
Элиза было раскрыла рот, но тон Фергуса не дал ей и шанса на возражения. Она развернулась и зашагала в дом, придерживая подол пышного платья.
— Мисс Моран, — обратился хозяин дома уже ко мне, — не желаете ли прогуляться по территории особняка в моей компании?
— Почту за честь, мистер Де Вилье.
Глава 8. Часть 2
Мы прошли вглубь небольшого леса, который окружал имение и делал его обособленным от окружающего мира. Раскрасневшийся закат окрашивал воздух, листву и землю, наполняя их неким таинством и магией. Я послушно шла рядом с господином по протоптанной тропинке. Нас разделяло всего пару сантиметров.
— Подозреваю, — начал он, — эти дни выдались не самыми приятными. Надеюсь, Вам действительно стало лучше за время моего отсутствия.
Я решила умолчать об утреннем случае с рисовым пудингом. Здесь, наверняка, даже у стволов деревьев есть уши.
— Вам, наверное, тоже пришлось нелегко. Такой трагичный случай произошёл на Ваших землях…
— Я спокойно отношусь к чьей-либо смерти. Особенно после гибели родителей. Все мы не вечны и когда-нибудь уйдём в забвение.
— Мне очень жаль Ваших родителей, — я не отыскала других слов в голове.
Мистер Де Вилье резко остановился и развернулся ко мне. Его красивое лицо снова приняло безучастное выражение, а взгляд был направлен куда-то вдаль, за моё плечо.
— Жалость — плохое чувство. Его испытывают к слабым, больным и немощным, но оно не даёт облегчения. Жалость — бесполезна, мисс Моран. Мы живём в удивительном мире, полном других эмоций. Не стоит растрачивать свой пыл на что-то съедающее изнутри.
От его слов по коже прошёлся холодок. Над лесом поднялась стая кричащих ворон, которая будто поддерживала слова Фергуса.
— Но разве не из жалости и сочувствия мы помогаем другим людям и становимся добрее?
— Люди ищут выгоду, совершая добрые дела. Всё в жизни — обмен, милая.
От такого обращения я вздрогнула. Господин, кажется, ушёл в свои мысли и перестал контролировать слова.
— Не могу согласиться с Вами, увы.
— Оставим этот спор, мисс Моран. — Фергус очнулся от собственных размышлений. Глаза его стали более ясными, а на губах появилась еле заметная улыбка.
Мы рука об руку зашагали дальше.
— Скажите лучше, как Вам дом, — продолжил господин.
— Он прекрасен! — вырвалось у меня, пожалуй, слишком эмоционально.
Мужчина тихо рассмеялся. Я впервые слышала его мягкий и обволакивающий смех.
— Да, знаю. Этот дом — гордость нашей семьи.
— Для меня многое тут в новинку. Например, ванная комната! Она такая просторная, с кучей шкафчиков и принадлежностей!
Я поняла, что звучу, как восторженная маленькая девочка. Щёки обдало жаром от смущения.
— Мисс Моран, Вы удивительны, — с улыбкой произнёс Фергус. — Впервые вижу, чтобы кто-то так радовался ванной.
— Знаете, в моём селении это редкость. Мы обходимся бочками с водой. Только у некоторых есть небольшие бани.
— Вы из Примбура, верно?
— Верно.
— Чем Вы там занимаетесь?
— Слежу за домом, помогаю отцу в работе, иногда занимаюсь домашними хлопотами более зажиточных семей, провожу много времени в саду.
— По Вам заметно.
С этими словами господин схватил мою ладонь и подставил другую свою рядом. Я сжалась от такого внезапного прикосновения и непроизвольно отшатнулась. Фергуса нисколько это не смутило. Он продолжал с интересом исследователя рассматривать наши руки. Его бледность и синеватые вены резко контрастировали с моим лёгким загаром и веснушками.