Люк откинулся на спинку стула, бесстрастно рассматривая ее.
- Я этого не говорил...
- Но думал! - Она положила нож и вилку, не в состоянии больше участвовать в этом спектакле. - Ты считаешь, что все женщины похожи на твою бывшую жену!
Последовало ледяное молчание.
- Что бы я ни сделал - все плохо, - сказал он наконец с враждебным блеском в глазах. - Сначала меня называют монстром и обвиняют в том, что я бросил больную жену. Теперь на меня навешивают ярлык неисправимого циника, для которого все женщины - вероломные шлюхи. Так, Верити?
- Извини, - она сердито покачала головой. - Больше я не могу этого выносить... этой игры в кошки-мышки... Я не понимаю, что тебе нужно!
Она собралась уже было встать, но неожиданный блеск его глаз приковал ее к стулу.
- Это не кошки-мышки, Верити. Ты мне нужна!
Глаза у Верити расширились.
- Тебе нужна я? - натянуто переспросила она. - Зачем, Люк? И насколько? Просто для того, чтобы удовлетворить свою прихоть? Еще одна женщина, которую можно пригвоздить к позорному столбу и сорвать на ней злость за неудавшийся брак? Ты решил включить меня в длинный список женщин, которых осчастливил своим вниманием великий Люк Гарсия? Нет, спасибо, меня это не устраивает.
Люк молча смотрел на нее, и морщинки, пролегшие от носа к губам и придававшие его лицу циничное выражение, стали резче.
- Надо будет предупредить Карли, чтобы она больше не предпринимала никаких усилий за моей спиной, - горько и задумчиво произнес он. - Ей кажется, что она помогает женщинам лучше меня понять. К сожалению, далеко не все из них обладают такой чистой душой, как она, а Карли настолько наивна, что не понимает этого...
- Чистой душой? - недоверчиво переспросила Верити, нетвердо поднимаясь на ноги. - Ты пройдешь мимо этой чистой души и не заметишь, даже если столкнешься с ней лоб в лоб! Человек, который попытался соблазнить невесту своего друга за месяц до свадьбы, а затем год спустя развлекается тем, что пытается повторить свою попытку... С меня хватит!
- Опять бежишь, Вериги? - Мягкий упрек поразил ее, как отравленный дротик.
- Ничего подобного!
- Почему ты бежишь от собственных чувств? - спокойно спросил он. Почему так боишься поговорить откровенно?
- Потому что ты не умеешь говорить! Все, на что ты способен, так это... насмехаться! - яростно сказала она.
- А ты прячешься за своей тонкой скорлупкой, как в башне из слоновой кости! Ты лелеешь свое чувство вины и прячешься за ним, как за щитом, с неожиданной горечью бросил он, схватив ее за руку и не давая ей возможности уйти. - Забудь Эдварда, Вериги, выкинь его из своей жизни, хватит притворяться...
- Кто из нас притворяется, так это ты! - вымолвила она, чуть не плача и не обращая внимания на заинтересованные взгляды с соседних столиков. Ты лицемер, Люк! И садист! Я не совсем понимаю, с какой целью ты меня вытащил сюда, на Гаити, может, чтобы помучить лишний раз, но я больше не намерена терпеть это. Прошу прощения за то, что не дала тебе вдоволь повеселиться за мой счет! Я возвращаюсь в Лондон, и, честно говоря, я бы вообще больше не хотела тебя видеть!
На глаза у нее навернулись слезы. Ее так колотило, что ей понадобилось почти в два раза больше времени, чтобы добраться до своего домика. Оказавшись в спальне, она трясущимися руками покидала вещи в чемодан, думая только о том, как бы побыстрее уехать, прежде чем он вернется, обнимет ее и безрассудная физическая потребность опять возьмет верх над антипатией...
Собирая чемодан, приводя комнату в порядок и заказывая такси на утро в аэропорт, она все ждала, что вот-вот он появится в дверях.
Но он не появился.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
- Что-то тут не так, - вздохнула Сара, отбрасывая ручку и отодвигая конторскую книгу. Они сидели за письменным столом в небольшой спальне, используемой как кабинет. - Я вообще не понимаю, что происходит. Четыре отказа за одну неделю! Еще бы не нервничать! Прямо проклятье какое-то!
Верити задумчиво кусала ноготь большого пальца, не сводя глаз с розово-белой яблони в саду за окном, - мысли ее были далеко.
- Верити! - позвала Сара, слегка повышая голос. - Может, хватит таращиться в окно, как влюбленный подросток? Может, ты все-таки поговоришь со мной? Если заказы так и будут испаряться, у нас возникнут серьезные финансовые проблемы, и очень скоро!
- Извини, Сара, - скороговоркой пробормотала Верити, возвращаясь к действительности. Они пили кофе и обсуждали дела на предстоящую неделю. Между ними лежала книга заказов с красными пометками - красноречивой иллюстрацией предмета разговора. - Только прошу, не сравнивай меня с влюбленным подростком! Сколько раз я тебе говорила, что о любви я думаю в самую последнюю очередь.
Сара задумчиво отпила глоток кофе и критически осмотрела лицо и фигуру Вериги.
- Тогда, может, ты все-таки расскажешь, почему вдруг прервала свой отпуск? - вкрадчиво спросила она. - И почему последние две недели ты похожа на приговоренного к смертной казни. И почему ты за это время похудела с двенадцатого до десятого размера, без всякой диеты. И откуда эти темные круги под глазами, прямо как у Маленькой Нелли. Почему, после того как я дважды сыграла роль автоответчика на звонки из Аргентины от некоего Люка Гарсии, ты категорически отказываешься ему перезвонить...
- Хватит, Сара! - Верити выпрямилась и подтянула к себе книгу с намерением сосредоточиться на работе. - Ты, как всегда, все сильно преувеличиваешь! А эти отказы вовсе не конец света. На май у нас полно работы...
- Так ты все еще не перезвонила Люку? - спокойно перебила ее Сара.
- Нет! И у меня нет ни малейшего желания это делать.
- Ты говорила, что между вами произошло лишь небольшое "недопонимание". Так почему бы не позвонить?
- Просто я не хочу с ним разговаривать и не хочу его видеть.
- Но ведь он будет в Англии на открытии сезона уже в мае, - напомнила Сара нетерпеливо. - А поскольку у нас контракт с нортдаунским поло-клубом, тебе придется возобновить с ним знакомство, и довольно скоро. Уже в конце этой недели...
Верити встала, не сводя глаз с упрямого лица подруги.
- Тебе просто доставляет удовольствие говорить об этом!
- О чем? - с невинным видом спросила Сара.
- О моей так называемой личной жизни!
Сара тоже встала и порывисто ее обняла.
- Извини, дорогая! Но я никогда тебя такой не видела, даже после смерти Эдварда... - Сара не договорила, в замешательстве прикрыв рот рукой. - А может, в этом-то и все дело? Неужели я такая дура, Верити? Ты, наверное, переживаешь все заново год спустя?
Верити медленно покачала головой, чувствуя укол совести. Вернувшись на свое место, она занялась калькуляцией, пытаясь скрыть от подруги предательский блеск в глазах.
Не могла же она подтвердить, что причиной ее теперешнего состояния стали воспоминания об Эдварде, это было бы неправдой. Конечно, смерть Эдварда была для нее огромной трагедией, но чувство, что она испытывала к Люку, тоже приносило страдание, хотя и другого рода, нехотя признала она. Смерть любимого человека окончательна, как захлопнутая дверь... это что-то такое, о чем можно горевать открыто. А вот эту боль ей приходится прятать глубоко в душе от любопытствующих глаз, и рана еще такая свежая, что всякое воспоминание приносит большие страдания.
Она все-таки не любила Эдварда, теперь она могла признаться в этом, хотя бы себе самой. А если и любила, то недостаточно глубоко, недостаточно самозабвенно. Смерть Эдварда была для нее тяжелым ударом, но если бы она вдруг потеряла и Люка, то это было бы равносильно собственной смерти...
Признание этого было для нее как нож в сердце. Если уж она даже сейчас так чувствует, несмотря на огромное расстояние и разделяющую их пропасть, что бы с ней было, если бы она, не дай Бог, подпустила его к себе слишком близко? Такой боли она бы не перенесла!
Верити закрыла глаза, почувствовав головокружение от бесконечного хоровода мыслей.