По мере приближения к каналу Хань прохожих становилось все меньше, потому что у здешней набережной была дурная слава. Лишь изредка попадались скользящий мимо «красномордик» с бесшумной поступью, изумленный пьяный крестьянин из долины Ахерона, заплутавший в лабиринте улиц темнолицый, злой кочевник из пустыни за Псидианом, и какой-нибудь тихий, согбенный искатель то ли мести, то ли удовольствий. Потом вообще никого не стало, хотя Гэйл слышал доносившиеся от далекого Космического Рынка взрывы смеха и крики.
Пешеходная дорожка по берегу канала была скрыта в темноте. Двойные луны, висевшие низко на западе, бросали косой свет, и тени складов протянулись до самой середины канала по мутной, маслянистой воде. Чуть покапчивались на волнах, поднимаемых редкими водными такси, ряды пришвартованных, пустых барж.
Выбирая путь среди штабелей коробок и тюков, Гэйл обогнул Межпланетные склады. Смутное беспокойство шевельнулось в душе, когда он осторожно шел, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.
Внезапно Гэйл услышал тихий шелест шагов, направляющихся к нему. Он тут же замер. Может, это какая-нибудь космическая крыса, ищущая легкую поживу? Неподвижно стоя в тени штабеля чемоданов, Гэйл ждал.
Внезапно взревели ракетные двигатели, и в небо прыгнул грузовоз с широкой кормой. Его выхлоп, — широкие, темно-красные молнии, — на миг превратил набережную в аляповато-багровый ад. И в этот момент Гэйл увидел морщинистое, бесстрастное, ржавого цвета лицо старого Наавича, его круглые, зеленые глаза, подслеповато мигающие. Выхлоп грузового корабля тут же погас, превратившись в мерцающую точку, и послышался дрожащий голос:
— Гэйл? Матоул Гэйл?
— Это я, — прерывающимся голосом ответил игрок. — Принесли денежку?
— Да, — вздохнул старый Наавич. — А вы не согласитесь на меньшую сумму?
— Ровно десять тысяч, — сказал Г эйл, доставая из кармана листок. — Вот ваша расписка.
Послышался шелест пылевика старика, хруст новеньких банкнот. Гэйл увидел их золотистый отблеск в слабом свете звезд.
— Десять тысяч. — Голос старого Наавича напоминал шелест песка на неугомонном ветерке. — За час до Свадьбы Лун. Так что честь моего дома спасена.
— Гмм... — Гэйл стал в темноте пересчитывать банкноты, тиснение указывало его опытным пальцам их достоинство. — Девять... Десять! Точно! Держите вашу расписку. Спасибо, старик! Возможно, это научит вас никогда не играть на деньги с землянами.
Насмешливо захихикав, Гэйл сунул деньги в карман.
— Это я должен благодарить вас, — пробормотал Наавич, — за то, что вы позволили мне выплатить вам долг.
Криво улыбнувшись, старик сунул руку под пылевик.
РЕДИНСКИ, БОДРЫМ шагом идя вдоль берега канала, мычал себе под нос мелодию фривольной песенки. Ночь, подумал он, открывает неожиданные возможности. Вполне вероятно, что, кроме десяти тысяч Наавича ему подвернется кто-то еще, пусть и не настолько набитый деньгами, но все же и ему можно оказать минутку внимания. Какой-нибудь пьяненький космонавт, карманы которого могут облегчить от монет с различных планет ловкие пальцы Редински. Ночь была раздольем для космических крыс и всех тех, кто предпочитал жить без трудов праведных. Редински ускорил шаг, стремясь поскорее закончить дельце со старым Наавичем и вернуться в пирующую толпу в таверне Ксоула.
Набережная канала была покрыта черным мраком, но Редински, которому были знакомы все закоулки похожего на ад Олеча, не боялся внезапного нападения. Впрочем, действительно, разок жуткая голубая, флюоресцирующая вспышка лучевого пистолета бросила секундные отблески на спокойные воды канала, заставив его руку опуститься на кобуру на поясе. Но темнота вновь сомкнулась, вокруг все было спокойно, без малейших признаков дальнейшей заварушки. Редински усмехнулся. С рассветом немало трупов будет плавать в пенистой воде канала, и немало космических крыс ненадолго разбогатеют. Расправив узкие плечи, Редински пошел дальше по стеклянному тротуару.
Подходя к Межпланетным складам, Редински глянул в небо. Большие святящиеся луны были уже ближе — холодные, сияющие глаза, глядящие сверху с фиолетового занавеса ночи. Осталось не больше часа, прежде чем они окончательно сольются воедино. Удовлетворенно кивнув, Редински пошел дальше.
Он был уже в десятке шагов от склада, когда услышал тихий шелест песка под осторожными ногами.
— Кто там? — рявкнул он, выхватывая оружие из кобуры.
— Это я, Наавич, — старик вышел из тени, словно согбенный, гротескный гном. — Это вы, Редински?
— Точно. — Глаза Редински походили на осколки обсидиана. — Медленно пройдите вперед. И никаких штучек. Вы принесли деньги?
— Да, — скрюченные пальцы Наавича поглаживали висевший на шее кулон. — Да... Теперь я могу рассчитаться с долгами. Но все же, если бы вы уменьшили сумму, боги благосклонно поглядели бы на вас...
— Оставьте богов в покое, — рассмеялся Редински. — Мы, земляне, — ему не нравилось считать себя полукровкой, — сами себе боги. Если вы достаточно умны, то вам легко будет жить здесь или в любом другом мире. Давайте сюда наличку!
С сожалением покачав головой, Наавич достал из кармана тяжелый бумажник из кожи нвлата и протянул его Редински.
— Хорошо. Стойте на месте, пока я буду считать. — Редински сделал шаг в лучик лунного света и стал считать, загибая уголки банкнот. — Все в порядке. А теперь...
— Письмо! — Наавич нетерпеливо схватил Редински за руку. — Вы принесли письмо?
— Конечно, — Редински стряхнул с себя руку старика. — Держите! — Он вручил Наавичу мятый клочок бумаги.
— Ага! — Старый импортер выпрямился и вздохнул. — Я расплатился с вами и Гэйлом, а луны еще не встретились. Теперь я тоже могу присоединиться к празднеству. Иди себе с миром, землянин!
— Не так уж много мира у Ксоула, — хихикнул Редински, — но мне там нравится. Загляните попозже, и я куплю вам выпивку. Алотех, Наавич!
Все еще посмеиваясь, Редински отступил в темноту, держа в руке лучевой пистолет.
ДОЛГО Наавич глядел ему вслед, пока силуэт Редински не растворился во мраке. В душе была горечь. В голове мелькали воспоминания о прошлом, о мирном, тихом существовании до прилета землян — церемонии, ритуалы, бесконечные споры за кубками душистого тонга. Наавич глубокомысленно кивнул, когда шаги Редински замерли вдали. Внезапно он повернулся, поглядел на стоящий позади большой чемодан, затем, опустившись на колени на краю парапета, потянулся вниз и опустил руки в прохладную воду. Затем достал из кармана лучевой пистолет и два смятых листка бумаги. Синяя вспышка из пистолета — и листочки обратились в пепел. Затем Наавич бросил пистолет в карман. Потом из просторных одежд он достал маленькую, компактную рацию и что-то тихонько проговорил в нее. Через пять минут он уже медленно шел по набережной, тихонько напевая себе под нос: