– Он учил вас охотиться?
– Нет, но он нанял одного из лучших стрелков Англии.
– Я всегда считал, что именно отец должен учить сына стрелять.
– Согласен.
Норбундшир откашлялся.
– Ну что ж. Расскажите мне о моей внучке. Вы ее знали?
Престон немного поколебался, прежде чем ответить. Норби как-то странно задал вопрос.
– Да.
– Черт возьми, приятель. Так знали или нет?
– Я только что вернулся из Америки и привез Мэтти…
Норбундшир схватился за горло.
– Кто надоумил вас так зло пошутить? Моя внучка мертва.
– Нет, она…
– Нет, нет и нет. Не мучьте меня.
Видимо, лучше начать с самого начала.
– Королева… – Старик застонал:
– Члены моей семьи словно сговорились мучить меня! Он откинулся назад и повернулся на бок, отвернувшись от Престона.
– Уходите. Мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя.
Престон встал. Распахнув дверь в гардеробную, он сделал знак сидящим мужчинам оставаться на своих местах. Закрыл дверь и бесшумно скользнул в темный угол комнаты. Заметить его присутствие в комнате было невозможно.
Через пару минут герцог встал. Глаза его были совершенно сухими. Он вытащил толстую сигару, срезал кончик, зажег ее с помощью спички и с видимым удовольствием закурил.
Престон шагнул вперед:
– Вижу, вы очень расстроены.
Норбундшир подскочил. Сигара упала, рассыпая пепел по постели. Кое-где тонкий лен задымился. Старик бросился тушить разгорающиеся огоньки, прихлопывая их голыми руками.
– Ради Бога, помогите же мне, а то кровать загорится.
Престон бросился к умывальнику возле двери в гардеробную и схватил кувшин.
– А может, не стоит? Вы заслуживаете своей участи. – Он окатил постель водой.
– Зачем вы это делаете? Теперь я умру от холода, если засну в мокрой постели.
Престон сардонически улыбнулся и сел в кресло. Норбундшир подобрал промокшую сигару, поморщился и бросил ее в угол. Затем герцог выбрался из постели, закутался в халат из красной парчи. Вместо ночного колпака он надел черную шапочку из овечьей шерсти. Поворошил угли в камине.
– Проклятый Уомсли. Грязное отродье. Пожалел угля, чтобы согреть комнату умирающего.
Он вытащил еще одну сигару из ящичка, стоящего на ночном столике.
– Как вы узнали?
– Вы имеете в виду вашу склонность к представлениям или что-то еще?
Норбундшир отвесил Престону глубокий поклон и сел в кресло у камина.
– Когда вы размахивали ружьем, я вспомнил ваше прозвище – Шейки. Что бы это могло значить? Потрясай копьем. Шекспир!
– Когда-то я даже думал, что мое призвание – театр. Тогда отец урезал мне содержание и пригрозил, что оставит без наследства.
– И поэтому вы…
Норбундшир прошептал:
– Сначала проверьте дверь.
– Дверь?
– Осторожно.
Он сделал знак Престону.
Престон осторожно приоткрыл дверь. На глубоком ворсе ковра ясно виднелись две круглые вмятины. Норбундшир сказал:
– Удивляюсь, как это Уомсли не протер колени на всех брюках.
– Так вот почему вы говорили так громко и все время уводили разговор в сторону?
Старик извлек из кармана бутылку и плеснул жидкости в горло.
– Я сорвал голос, но зато он не пропустил ни слова из моего великолепного представления.
– Вы ведь не умираете, правда?
– Эй, парень! Мы все умираем с того самого дня, как появляемся на свет. «Над смертью властвуй в жизни быстротечной, и смерть умрет, а ты пребудешь вечно». Сонет сто сорок шестой.
– Я бы и сам догадался, что это Шекспир. Правда, я не читал его сонеты.
– А вот это? «Лучше иметь вам скверную надпись на гробнице, чем дурной отзыв при жизни».
– Мы могли бы…
– «Гамлет». Как насчет…
– Ваша светлость, давайте пока оставим игру в цитаты. Мы должны обсудить кое-что очень важное.
– Готов спорить, вы хорошо веселитесь на вечеринках.
– Нечасто.
– Я пошутил.
Престон улыбнулся:
– Я тоже.
Ему решительно нравился этот старый грубиян.
– Зачем вы притворялись, что умираете?
– Сначала я не притворялся. Думаю, Уомсли подмешивал мне отраву. Он и этот его доктор. Чем больше лекарств я принимал, тем хуже мне становилось. Тогда я стал их тайком выплевывать.
– Почему бы просто не уехать?
– Вам легко говорить, мой мальчик. Как по-вашему, далеко ли я уеду без посторонней помощи? Даже если я чудом заберусь на лошадь, долго в седле мне не продержаться. Лотарио и Уигги – такие же узники, что и я. Уомсли боится их отпускать.
– Ваши слуги…
– Ба! Конечно, он и об этом подумал. Когда я слег, он рассчитал всех слуг и нанял новых. Да и тех немного. Чем меньше глаз, тем лучше. Этот жуткий дворецкий, неряшливая кухарка. От ее стряпни тошнит. То ли потому, что она так отвратительно готовит, то ли Уомсли опять подмешивает в еду яд. – Норбундшир похлопал себя по округлому животу. – Порции такие маленькие – и воробью бы не хватило. Я превратился в собственную тень.
– Довольно упитанная тень… – Норбундшир захихикал.
– Должен, однако, заметить, что чувствую себя лет на десять моложе. – Он посмотрел в окно, а потом взглянул на часы и нахмурился: – Кстати, Стэнфорд давным-давно должен был подать ужин. Пунктуальность – его единственное хорошее качество.
Престон встал.
– Вы не думаете, что он решил уморить нас голодом?
– Нет. – Норбундшир снова сел. – Более страшного конца я и представить себе не могу.
Престон вызвал из гардеробной Коллинза.
– Мы идем вниз разведать обстановку. Возьмите.
Он протянул Коллинзу кремниевое ружье. Тот нерешительно взял оружие, уронив при этом сумку. Перебрасывая ружье из одной руки в другую, сказал:
– Боюсь, я не умею стрелять.
– И не надо. Просто так вы будете меньше нервничать. Не наводите его ни на себя, ни на меня.
Крадучись, они двинулись вниз по лестнице. Дом выглядел безлюдным и заброшенным. Мало того, что ему не хватало тепла и уюта. Царящая в доме тишина действовала угнетающе. В комнатах не было ни души. Становилось все холоднее – во всех каминах огонь давно угас. Они пошли по черной лестнице, предназначенной для слуг.
В кухне жарился кусок мяса. Снизу он подгорел до черной корки, зато сверху оставался сырым. На столе стоял пустой котел. Возле него были навалены овощи. Наружная дверь с грохотом распахнулась и сразу же захлопнулась. По кухне пронесся порыв ледяного ветра. Как будто кто-то убегал в спешке.
Престон уловил какое-то движение слева и бросил нож. К счастью, в последнюю секунду он успел изменить направление броска. Из-за стола вылез мальчик. Нож Престона просвистел в каких-нибудь шести дюймах над его головой.
– Ты кто? И что здесь делаешь?
– Фенвик, сэр. – Мальчик стоял, вжавшись в стену. – Я из деревни, прихожу за отбросами.
Престон сказал:
– Ты храбрый мальчик.
На его месте многие взрослые мужчины перепугались бы до смерти. Фенвик сказал:
– И по счастью, ростом не вышел.
Престон выдернул нож из стены и вложил его в чехол, висящий у него на шее.
– Можно посмотреть ваш нож?
– Нет.
Престон повернулся к Коллинзу. Поверенный валялся в обмороке под столом. Престону пришлось тащить его за ноги. Фенвик рассматривал его шею.
– Что у вас в этом мешке? Дайте посмотреть! Можно, я возьму?
– Нет.
Оглядев кухню, Престон нашел кувшин с водой и намочил свой носовой платок. Фенвик шел за ним по пятам.
– А я могу научиться кидать нож, как вы?
– Нет.
Престон положил мокрый платок Коллинзу на лоб.
– Я умер?
Коллинз растерянно хлопал глазами. Престон помог ему сесть, опираясь на ножку стола.
– Ничего страшного.
Платок свалился на пол. Престон поднял его и вложил в руку Коллинза.
– Подержите это на лбу несколько минут. – Потом он повернулся к Фенвику: – Говоришь, ты из деревни? Там есть кто-нибудь, кто раньше работал у герцога?