– О да, – прошептал ей вслед Роман, – и я мог бы пить шампанское из твоих туфелек!
– Почему так? На прошлой неделе он клялся в вечной любви, говорил, что мы с ним будем воспитывать троих детей и в случае чего обещал отдать мне свою почку. А сегодня он назвал меня тупой овцой и запретил ему звонить, – визжала в телефонную трубку Алена, – появляется на людях в обществе какой-то дуры с нарощенными волосами. А я всю посуду уже от злости перебила! Ну что мне делать, что?!
– Хочешь, подарю тебе кофейный сервиз? – предложила Ярослава, шокированная. – Почему-то, когда я сняла новую квартиру и устроила вечеринку, все гости притащили в подарок посуду. Как сговорились.
– Если я не подлечу нервы, то скоро мне придется перейти на пластиковые стаканчики, – вздохнула Алена, – Ну почему они всегда так со мною поступают? Яська, ты же умная, скажи!
– Я в замешательстве, – честно призналась Ярослава, которая не любила выступать третейским судией в амурных делах подруг, особенно таких стервозных, как Алена, – если тебя это утешит, у меня у самой проблемы.
– Что такое? – заинтересовалась Алена. Она была из тех, кто чужие неприятности воспринимает в качестве панацеи от собственных психологических неурядиц.
– Депрессия, – вздохнула Яся.
– Банкир оказался подлецом? – У Алены был такой голос, словно она улыбалась.
«Ну что же она за человек такой? – подумала Ярослава. – На нее даже невозможно обижаться! Настолько примитивно ее злорадство».
– Если бы только он, – она вкратце рассказала Алене о туфельном маньяке.
Та хохотала как ведьма.
– Дай мне его телефон! Я как раз стоптала каблучки у своих «Дибреро». Мне не помешает обновка. Я согласна перемерять весь магазин!
– А если серьезно, Аленка, как же мне это все надоело, – призналась Яся, – иногда мне кажется, что я ущербная. Почему мне попадаются только мужчины… мягко говоря, со странностями?
– Ничего себе странность – подарил туфли за семьсот баксов, – присвистнула Алена. – По крайней мере он не такой ненормальный, как этот твой… бывший.
– Не напоминай, – поморщилась Яся.
Ее последние отношения были окрашены в сентиментальный светло-розовый цвет. На какой-то момент Ярославе даже показалось, что она наконец влюбилась. Во всяком случае, впервые в жизни она рискнула переехать в квартиру своего любовника со всеми своими вещами.
Его звали Максим Андрейчик, у него была внешность модели из рекламы мартини и манеры вечного двоечника. У него не было постоянной работы, зато имелось жизненное призвание. Он мечтал стать великим путешественником и отыскать-таки на исхоженном вдоль и поперек глобусе заветное белое пятно. У Андрейчика была цифровая видеокамера, с которой он в будущем надеялся объездить весь мир. Ну а пока ему изредка удавалось выбраться в местечко большей или меньшей степени экзотичности – например на золотые прииски ЮАР или в дебри латиноамериканских джунглей. Иногда отснятые материалы удавалось продать какой-нибудь телекомпании. Если эта телекомпания была иностранной, то на какое-то время он получал возможность пожить жизнью более чем обеспеченного человека. Тратил он все подчистую, копить не любил. А зачем откладывать деньги человеку, для которого выход в открытый океан на лодочке для спортивной гребли является не захватывающим приключением, а почти жизненной нормой? Каждый новый день он проживал как последний. Однажды он подарил Ярославе бриллиантовые сережки, а неделю спустя занял у нее денег, чтобы купить гречневой крупы.
Материальных ценностей для него не существовало. Он не привязывался к вещам и сочувственно вздыхал, когда Ярослава, кусая губы, на последние деньги покупала модные туфельки.
Это и раздражало ее и притягивало. Те четыре месяца, что они прожили вместе, были, пожалуй, самым необычным и захватывающим временем в ее жизни.
Ей казалось, что она влюблена. Но это обстоятельство не мешало Ясе время от времени ему изменять. «На стороне», с другими мужчинами, она могла вновь почувствовать под обутыми в туфельки на шпильке ногами твердыню предсказуемого кокетства. Ей было хорошо с Андрейчиком, но все равно она с удовольствием время от времени бегала на тривиальные ресторанные свидания. Потому что Максим ресторанов не признавал и считал их пустой тратой времени и денег. Также он не дарил ей цветов, чтобы не быть «как все». Собственно, он ей ничего, кроме вышеупомянутых бриллиантовых сережек, не дарил. Да и те были куплены после душераздирающего скандала, когда на день рождение он преподнес ей купленные на каком-то ремесленном рынке лапти. Почему-то ему показалось, что Яся оценит этническую обувку. Ну или хотя бы будет использовать ее в качестве домашних тапочек. А она вместо этого рассвирепела и запустила ему лаптем в лоб.