Людмила Игоревна Белякова
Свадьба – навсегда
(сборник)
Затянувшаяся свадьба
С чем в день бракосочетания повезло Диме с Маринкой, так это с погодой. Природа словно устыдилась за кое-как проведенное, несуразное лето и отдала долги запоздалым, ровным августовским теплом, желтым, как золотой рубль, солнцем и блаженным безветрием. Поэтому гуляли свадьбу на вольном воздухе, на даче у Маринкиных родителей, в некоем облегченном, фуршетно-шашлычном варианте. Даже Димкина мамаша, чуть ли не утром свадебного дня заламывавшая руки и все твердившая, что сына ее «купили, купили эти новые русские!», приняла на грудь деревенской наливочки, с непривычки разомлела и успокоилась. А может, просто смирилась. Но если подумать, граждане, куда б ее красавчик-разумница сынок привел жену, если б не Маринкины родичи? Ну куда, вы мне скажите? В общежитие при вузе, где мамаша с сыном жили в одной комнате с туалетом и душем в разных концах длиннющего, как тоннель под Ла-Маншем, коридора?! Даром что мать профессорша, а сынок аспирант. А жизнь-то у них?
Ну, понятно, подарок Маринка была еще тот, фирменный, и профессорша это, разумеется, быстро распознала. Сладить с Маринкой, пошедшей в какую-то неизвестную, побочную, цыганскую родню, было еще во младенчестве затруднительно, а теперь-то!.. Когда этой кучерявой оторве уже двадцать, она без прав гоняет на мотоцикле, рокеров – претендентов на ее внимание не сосчитать, даже разувшись – и-и!.. Даже в колледж на коммерческое отделение пристроить ее было сложновато. Нет, не то чтобы глупа, это ни в коем разе, напротив, схватывала все на лету, как собака карамельку – цоп, ам и нет! Просто сидеть на лекциях не хотела – куда-то ее все несло, к вольной жизни, к противоположному по лу, дискухам до утра и прочему… Ну, вот отец и выдвинул доченьке ультиматум – или выходи замуж за кого-нибудь из этих, твоих, или вон со двора! Не только карманных денег лишу, но и изо всех бумаг выкину – все Викушке оставлю, она хоть приличная. И машину, и мотоцикл на прикол с сегодняшнего дня! Четко!
Маринка молча выслушала грозный отцовский отлуп, зыркнула в сторону нервно теребившей носовой платок матери и старшей сестры, внимательно разглядывавшей ковер, подумала секунду и сладенько проговорила – хорошо, папа, как скажешь.
– Что – хорошо?! – не понял отец, не ожидавший такой легкой победы.
– Все хорошо, – снова чуть улыбнулась Маринка. – Я и замуж выйду, и денег твоих мне не надо.
– Что – никак за богатого собираешься? – недоверчиво скривился папа, знавший контингент дочкиных обожателей и вообще брачно-экономический расклад в их небольшом городке.
– Зачем за богатого? – слегка пожала Маринка плечами. – Я за красивого выйду. И по любви. А деньги… Наживем. Не проблема.
Тут уж напряглась мама – будто струна на цыганской гитаре, а сестра Викуша подняла взор к потолку, соображая, насколько может увеличиться ее потенциальная доля от возможного наследства вообще и текущее содержание в частности.
– И когда ж ожидать этого радостного события, доченька любимая? – осведомился возможно ехиднее папа.
– Ну-у, – повела Маринка своими черными, как вишни, глаза, – завтра я с ним познакомлюсь, пару недель на всю эту шелупонь типа цветы-конфеты… А то как-то сразу, жениться по-настоящему… Это несерьезно.
Маринка загнула пару пальчиков, шевеля пухлыми губками и что-то усиленно соображая.
– Потом заявление подадим, месяц на подготовку… А потом уж ты, папа, сам думай. Свадьба уж точно за тобой – сам ведь напросился. Нет?
– Акх, – поперхнулся папа. – Ну да… Понятно.
– Вот и договорились, – сказала Маринка, встала, отцепила от связки ключ от красной «мазды», хлопнула его на столик у двери и вышла, нахально поводя круглой попой.
Мало кто был осведомлен, что у Маринки на копчике вытатуировано «Осторожно! Занос – 1 м!».
Много позже родные узнали, что Диму невеста подхватила, как обещала, на следующий день, по дороге из колледжа, куда наведалась по случаю близкого окончания учебного года – надо было срочно ампутировать «хвосты» по бухучету и экономике.
Дима неторопливо шел по своим ученым делам, когда Маринка лихо притормозила рядом, откинула шторку шлема и спросила чуть надменно:
– Тебя подвезти, блондинчик?
Дима остановился, рассеянно оглядел Маринку, сидевшую на серебристом скутере, и ответил:
– Нет, спасибо.
– Да садись! Чего ты? Не нравлюсь, что ли? – искренне удивилась Маринка, слегка притопнув ногой, обтянутой черной лаковой кожей.
– Нравишься, – сказал Дима, оценив длину ноги, румянец на смугловатых щечках, нервно глотнул и сел позади Маринки.