– Да, да, извините!
Это был некий новый персонаж, плотный мужчина сорока с лишним лет, в мундире, запертом на все замки, и с очень импозантными погонами подполковника. У него был относительно свежий вид – вероятно, только подъехал.
– Вы понимаете, открылись новые обстоятельства, – добавил он многозначительно, и все сразу поняли, что возражать бесполезно.
Да, новый трупик…
– Мы что, все под подозрением? – спросил Павлик, входя в обычную свою роль спеца по пиару.
– А как вы думаете? – тонко, едва-едва, улыбнулся подполковник. – Покойнице от силы часов пять-шесть… Теплая еще. Чуть-чуть!
– А кто это, кто?!
– Вот сейчас и будем выяснять… По местам своим разойдитесь, будьте так любезны.
– А мне зачем оставаться?! – подпрыгнула Кристина. – Я ни при чем тут! Я-то как раз все время здесь сидела!
– И я, и я! – пронеслось по рядам заточенцев бальной залы.
– Кто это может подтвердить? – обернулся подполковник, уже собравшийся их покинуть.
– Все, все! – так же прошелестели собравшиеся.
– Я, я! – затрясла поднятой рукой Танька, будто двоечник, в кои-то веки выучивший урок. – Я тоже здесь все время сидела и вообще никуда не выходила! Я не могла… этого сделать… Я только ее нашла!
– Во-от, именно вас я особо и попрошу остаться! – расплылся он в очень довольной улыбке. – Вы, девушки, наши особо ценные свидетели!
В поредевшей толпе кто-то в охотку прыснул.
– Скоро, поди, светать начнет, – вздохнула Кристина.
Ей почему-то казалось, что это Танька виновата в этой их второй задержке. И чего ее дернуло открывать эту кабинку? Недержание у нее, что ли? Жаль, конечно, что на нее свалилась эта… неприятность, но!.. Если б не Танькино кошачье любопытство, давно б уже дома были. А теперь, похоже, они просто врастут попами в эту банкетку – ну, реально корни в синий бархат пустят.
– Тань, – все-таки заговорила Кристина с подружкой, которая тихо вздыхала у нее на плече, – выходит, тот, кто это сделал, в это время в какой-то другой кабинке сидел, а?
– Умм? – подняла голову Танька. – Ты о чем, Кристик?
– Ну, вот когда ты ждала в туалете? Ждала, ждала…
Танька откашлялась и мощным внутренним окриком созвала разбежавшиеся по окрестностям глаза в пучок.
– Ну, ты в закрытую кабинку ломиться стала, потому что из тех, других, никто не выходил, да?
– Ну да… Так ты что думаешь…
– Я думаю, что тебе сильно свезло. Он и тебя бы мог того… Как свидетеля, а? Если б ты немного раньше зашла?
– Не обязательно. Может, там эта… ну… со вчерашнего дня лежала.
– А, да, – огорчилась почему-то Кристина, – ну не со вчерашнего, конечно, но с утра – это может быть. Сказали же – тепленькая.
Девчонки даже чуть приободрились – все какой-то интерес.
– Надо хоть узнать, кто эта девчонка. А то мне как-то не по себе, – сказала Танька почти нормальным голосом, выпрямилась и села. – Чего эти меня не вызывают, не спрашивают… Я же главный свидетель!
Кристина, пользуясь тем, что подруга не видит выражения ее лица, сложила губы в скептически плотный кружок.
– А какое платье на ней было? И там – старая, молодая?
– Платье-то? Ох, не помню… Длинное?
Кристина сделала скептическое кольцо еще раз.
– Голубое… Или розовое? Но светлое, атласное… это точно. Ну, молодая, кажется, не толстая. А то прибила бы однозначно.
– Ага, наповал… Плюх! И нет тебя.
Танька даже не успела обидеться, как перед ними вырос один из милиционеров.
– Вот вы. – Он довольно невежливо ткнул пальцем в Таньку. – Пройдемте. С вами хотят поговорить отдельно.
– А мне в туалет можно? – жалобно спросила Кристина, так и не посетившая центр вселенной.
– На первый этаж, – буркнул милиционер. – И не задерживаться.
– О’кей, – буркнула Кристина, встала и пошла за милиционером и подружкой.
В коридоре их разделили: Таньку увели куда-то в сторону от залов, а Кристине пришлось спускаться по высоким, какого-то чудного, старинного формата ступеням, где была основная экспозиция, виданная ими еще во времена школьных экскурсий.
Теперь музей, как и положено старинному зданию в предрассветные часы, был битком набит призраками. Они, кто в штатском, кто в мундирах, лишь изредка и тихо переговариваясь, шныряли туда-сюда, светя фонариками, заглядывали в разные углы, за витрины с экспонатами и под диванчики с изогнутыми, будто в балетном демиплие, ножками. В полутьме таинственно поблескивали звездочки на погонах и форменные пуговицы.
У дверей туалета выразительной картинкой стоял призрак опера в сизом мундире, юбке итальянской длины и пилотке на крашенных в рыжий кудряшках.
– Чего слышно? – спросила Кристина у какой-то посторонней, не с фирмы девчонки, ждавшей очереди.