Эти теплые касания значительно отличались от наглых посягательств господина Орлонского. Да, мы договорились поцеловаться так, чтобы наши половинки это заметили, но уговора на то, чтобы гладить меня по рукам или целовать в шею, не было.
- Энн, ну ты чего? Как мне отпор давать, так смелая и безрассудная, а какого-то толстого графа испугалась? - злость как будто испарилась и в голосе появились мягкие, мелодичные нотки. Он говорил со мной, как с ребенком.
- Я... никогда. Я... бы ни с кем... - гнусавила я, продолжая хлюпать носом. Ноги болели, корсет давил, корни волос аж горели от натяжения - сегодня выдался очень тяжелый день и я очень устала.
- Ну, хватит, я даже ругаться не начал, а ты уже слезы льешь.
- Я думала, вы станете ревновать... На меня внимание обратите. А вы... Вам все равно! Я вам даже неинтересна! Ни как женщина, ни как мать ваших детей! Может, вообще мне лучше собрать вещи и вернуться к родителям? Хотя, думаю и в том случае вы заметите моё исчезновение минимум через месяц, - слова закончились и внутри стало как-то пусто. Злость пропала, а на ее месте разлилось глубокое, бескрайнее отчаяние.
- Успокоились? - спросил муж, немного отстраняясь от меня, чтобы заглянуть в мои глаза. Не знаю, что он в них нашел, но его голос стал еще теплее. - Может, набрать тебе ванну? Полежишь, расслабишься. Корсет сильно давит?
Я в полнейшем недоумении кивнула, а Уолтер обошел меня сзади и принялся распутывать множество атласных лент, которые стягивали мою грудь и живот.
Изо рта вырвался непроизвольный стон, когда давление спало. Я даже пошатнулась в сторону, от слишком глубокого вздоха закружилась голова.
- Садись. Я сейчас.
Муж вышел, а я наконец добралась до туфель и с превеликим удовольствием стащила их с ног.
- Ванная готова. Я скоро вернусь... - предупредил он, указывая на еще одну скрытую дверь, а сам вышел из спальни.
Что будет, когда он вернется, я старалась не думать, но и покидать его спальню, раз уж сюда попала, тоже не собиралась. Пора уже превращать этот фарс в нормальный брак со всеми вытекающими последствиями, иначе этот несносный муж так и будет колебаться и засматриваться на других. Как говорила моя мудрая матушка: «мужчина может быть грозен везде, кроме спальни» и я собиралась проверить это утверждение.
Часть 7
Уолтер
Все гости, в том числе и чета Орлонских, благополучно отбыли домой, слуги продолжали убирать посуду и возвращать мебель на отведенное ей место, а я поднимался назад к себе в комнату.
Часы на стене показывали уже третий час ночи, но сна не было ни в одном глазу. Я даже начал подумывать над тем, чтобы встретить рассвет в компании виски и любимой сигары, но стоило открыть дверь своей спальни, как на ум пришла другая, не менее заманчивая идея.
Моя скромная жена-недотрога расчесывала длинные, немного вьющиеся волосы, стоя перед большим, до пола, зеркалом. Я успел оценить и округлости аппетитной попки, обтянутой кружевными панталонами, и размеры молодой подтянутой груди, которая явно просвечивала через тонкую хлопковую ткань топа, когда Анна испуганно воскликнула:
- Ой, простите, я думала, вы будете позже, - и мигом завернулась в плед, который до этого времени спокойно лежал на кровати.
Ну вот ни за что не поверю, что эта провокация была не для меня! Хочешь поиграть? Ну что ж, я только за.
Что там мне полагается сделать?
- Боюсь, сегодня, вы ночуете здесь.
- Но...
- Анна, вы моя жена и давно твердили о том, что хотите ребенка. Думаю, сегодня я в настроении заняться этим серьезным делом.
Было забавно наблюдать за тем, как скромность борется с любопытством.
Медленно подхожу ближе и тяну за край этого своеобразного женского доспеха. Глазки потуплены в пол, но руки все-таки отпускают бесполезную ткань и она, шурша, падает на пол, позволяя мне вдоволь насладиться таким привлекательным зрелищем, как почти голая дама. Впрочем «почти» - дело времени.
- Никогда не понимал, зачем женщины носят столь многослойную одежду, если они намного привлекательнее выглядят вот так.
Говорю всякий бред просто для того, чтобы отвлечь ее внимание от моих рук, которые медленно, но уверенно развязывают топ.
Леди пока не спешила убегать, но я понимал, что она может это сделать в любой момент. Уж слишком груб я был в тот первый раз, чтобы сейчас она могла безропотно мне доверять.
Ну что ж сам, повел себя как дурак и сейчас придется терпеть, тянуть время, вместо того, чтобы взять ее быстро. Две минуты рядом с ней, а мне уже невтерпеж. Вот как на мужчинах сказывается столь долгое воздержание.