Адвокат тем временем расположился за столом Вадима, водрузил на нос очки в толстой роговой оправе и достал из портфеля коричневый конверт.
Откашлявшись, Ярослав Степанович начал:
— «Я, Райская Радмила Анатольевна, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, которое имеется на момент составления завещания, своему сыну, Райскому Вадиму Борисовичу…»
Кристя захлопала в ладоши:
— Вадька, поздравляю!
— Думай, что говоришь, ты не в цирке.
— Вы позволите продолжить?
— Да-да, извините, не сдержалась.
— «Райский Вадим Борисович сможет начать распоряжаться наследством лишь в том случае, если в течение шести месяцев после моей смерти сочетается законным браком с Малаховой Алисой Витальевной. Если по истечении полугода бракосочетание не состоится, все мое движимое и недвижимое имущество будет передано на благотворительные цели».
С минуту все хранили гробовое молчание, а затем Кристина пришла в себя, и началось…
— Бракосочетание? Вы спятили? Я не верю! Не верю! Радмила не могла так со мной поступить! Это она, лживая гадина, давила на Райскую. Она заморочила ей голову! Радмила не соображала, что делает. Я требую признать завещание недействительным! Вадим, не молчи, скажи ему, что завещание липовое!
Райский сжал кулаки. По его взгляду Алиса поняла — сейчас начнется страшное. И не ошиблась.
На нее вылился ушат грязи, оскорблений и столько же ненависти. Райский обвинял Алису во всех смертных грехах.
— Ты постепенно втиралась в доверие к матери, чтобы достичь своих меркантильных целей.
— Я не знала, клянусь!
— Лгунья! Ты самое подлое и фальшивое существо, с которым мне когда-либо приходилось встречаться. А мать… как она могла? Да провались пропадом ее состояние! Мне не нужно ни копейки, я вполне могу обеспечить себя сам. Ненавижу, когда ставят условия! Вы за моей спиной строили планы, даже не соизволив поставить меня в известность. Это подло, гадко, низко! Ты… ты… видеть тебя не хочу!
— Вадим, одумайся, — негодовала Кристина. — Ты с ума сошел! Это ж целое состояние, мы немедленно должны оспорить завещание, а эту… надо гнать из коттеджа поганой метлой.
Ярослав Степанович напомнил о себе тихим постукиванием пальцами по столешнице:
— Спешу вас заверить, завещание не поддельное и оспариванию не подлежит. Такова воля покойной, все остальное… ваше личное дело. Я свою миссию выполнил, посему разрешите откланяться.
Адвокат вышел, Вадим продолжал орать:
— Почему она так со мной поступила? Кто ей мешал поговорить, объяснить… Может, я и сам хотел на тебе жениться, а теперь из-за кабального завещания чувствовать себя обязанным, зависимым…
— Вадим! Ты обалдел?
— Замолчи, мне не до твоих воплей.
Кристина подбежала к Алисе:
— Вон! Пошла вон, мерзавка! Убирайся с глаз долой!
Сглотнув, Алиса попятилась к двери.
Выбежав из кабинета, Алиса метнулась в кухню. Попросив Ларису Валентиновну приготовить крепкий кофе, уронила голову на стол.
— Ты чего, девка, слезы льешь? Радоваться надо.
— Чему? Знали бы вы, что там случилось.
— Так я вроде как знаю, адвокат про свадебку упомянул?
— Откуда вы знаете?
— Мне Райская рассказала. Перед тем как отправиться в больницу, Радмила Анатольевна зашла ко мне. Протянула толстый конверт с деньгами американскими, расплакалась и поведала о своей скорой кончине, поэтому-то и в больницу собралась, не хотела в доме помирать. А деньги… так сказать, моя доля наследства. Тогда Радмила и про завещание обмолвилась, предупредила, что в коттедже война начнется, тебя гнобить станут. Просила поддержать в трудную минуту, напомнить о ее просьбе.
Алиса вздрогнула. Перед глазами отчетливо возникла Райская и невнятная речь о правильно сделанном выборе. Радмила советовала выдержать, но что именно, не уточняла.
— Зачем же вы это сделали, Радмила Анатольевна, зачем? Теперь Вадим меня возненавидел, я для него подлая гадина, заморочившая голову больной матери.
Лариса Валентиновна сочувственно кивала.
Чуть позже Алиса поднялась в комнату, щелкнув замком, легла на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, известным способом излила ей душу.
Час спустя она твердо знала, чему посвятит завтрашний день. У нее есть честно заработанные деньги, а значит, ничто не помешает заняться поисками нового пристанища.
Утром Алису пригласили в кабинет. Желая оградить себя от потока новых оскорблений, она с порога сообщила:
— Спешу вам сообщить, я сегодня же начинаю искать квартиру. Через неделю, максимум через две вы избавитесь от моего присутствия.
Вадим затушил сигарету, Кристя, отвернувшись к окну, теребила в руках карандаш.
— Придется повременить, — жестко возразил Райский. — Я много думал и пришел к выводу… последнюю волю матери, какой бы безумной она ни казалась, мы обязаны выполнить. После сороковин подадим заявление, тебе придется остаться в коттедже.
Кристина сломала карандаш.
— Черт бы побрал все завещания! Радмила поставила нас в тупик, лишить родного сына состояния, если тот не женится на первой встречной, — верх сумасшествия. Ты обязана восстановить справедливость, Вадим должен вступить в права наследования.
— Кристина, помолчи, пусть она выскажет свое мнение.
— Что ж, если для получения наследства требуется заключить брак, ради бога.
— И ты не станешь претендовать на долю?
— Не стану. — Алиса протянула Вадиму коробочку с кольцом. — Возьми, оно твое.
— Что это?
— Радмила Анатольевна подарила незадолго до смерти.
— Подаренное матерью оставь себе.
— Предпочитаю вернуть во избежание разговоров о моей меркантильной, корыстной натуре. — Положив коробочку на стол, Алиса вышла.
На втором этаже она прошептала:
— Да, Радмила Анатольевна, заставили вы нас понервничать, ничего не скажешь. То ли еще будет, ой-ой-ой.
Они продолжали жить под одной крышей, стараясь не замечать друг друга. Вадим практически не покидал кабинет, она не отходила от швейной машинки. И только Кристина, словно привидение, бродила по коттеджу, холодея от одной только мысли о предстоящей свадьбе. Еще совсем недавно женщина не сомневалась: месяц-другой — и Вадим будет окольцован, и вдруг неожиданный поворот. Кристя, наверное, впервые в жизни испугалась по-настоящему.
Да и Вадим никак не мог смириться с вынужденной женитьбой, его выводило из себя то, что он должен поставить печать в паспорт по принуждению.
А что переживала Алиса? Когда пятнадцатого сентября они подъехали к зданию ЗАГСа, на душе у Алисы было горько и пусто. Любаня суетилась рядом, выступая в качестве свидетельницы со стороны невесты:
— Алиска, ты выходишь за Райского. Класс!
— Ты забыла, по какой причине мы в ЗАГСе.
— Да плевать я хотела на ваши причины! Вы женитесь, и это главное! Ты становишься законной супругой известного писателя, он твоим мужем.
— А Кристина нашей общей любовницей, — съязвила невеста.
Любаня фыркнула:
— Посмотри на эту анорексичную [1] красотку, и чем только она его удерживает? Кроме смазливой физиономии, польститься не на что.
— Физиономией и удерживает.
— Да ладно тебе. Лучше скажи, кто тот симпатяга рядом с Райским?
— Леонид, его друг, он же свидетель.
— Забыла спросить: ты почему в брючном костюме? Где роскошное свадебное платье?
— Еще скажи: белое с фатой.
— А что? Окажись я на твоем месте, именно так бы и поступила.
— Оставь, Любань, я вся наэлектризована, того и гляди, начну молнии метать.
— Тогда метни пару раз в мешок с костями по имени Кристина.
Леонид приблизился к подругам, обнажая в улыбке белоснежные зубы:
— Алиска, даже не знаю, поздравлять тебя или сочувствовать?
— Конечно поздравлять, — заорала Люба. — Это ведь свадьба, а не поминки.
1
Анорексия — заболевание, характеризующееся потерей веса, чрезмерным страхом полноты, как правило, утратой аппетита.