– Иди ко мне, милый.
Алексо готов был разрыдаться от унижения. Мало того, что его сейчас будут лишать девственности, так ещё и при свете, и в таком месте, и в таком положении…
– Ну ты чего? – мужчина с улыбкой приподнялся, прихватывая паренька за кисти рук и притягивая к себе.
– Ты специально это делаешь, да? – плаксиво начал парень, уже представляя, как омерзительно это всё будет выглядеть.
– Ч-ч-чш, только не плачь, я тебя умоляю, – поляк вытер большими пальцами слёзы, целуя паренька в щёки, чувствуя, как резко ушёл в горечь его запах. – Просто расслабься и почувствуй, как это классно.
– Ты издеваешься…
– Иди сюда, милый.
– Нет.
Иво обхватил парня за талию и насильно перенёс через бортик ванны. Юношу тут же обдало тёплой водой с ног до головы. Но это занимало парня уже куда меньше, потому что супруг начал целовать его везде, докуда только мог добраться, руками оглаживая каждый сантиметр тела, то сжимая, то наоборот почти щекоча прикосновениями.
Алек млел, иногда тряся головой, чтоб вода не текла по лицу, но в остальном был в полном распоряжении мужчины, не двигаясь особо и совершенно не сопротивляясь: его запах, такой экзотический и чарующий отвлекал ото всех мыслей.
– Если я попрошу отсосать мне, т… о боже, не делай такое лицо, я понял.
– Дурак, – паренёк зарделся и отвернулся, чтоб мужчина не видел всего его смущения. Иво только усмехнулся в ответ и вновь сел в ванну, утягивая за собой юношу. Пока блондин сидел у мужчины в ногах и всеми силами старался не смотреть на причинное место, супруг натянул на него презерватив и несколько раз скользнул ладонью, чтобы удостовериться, что всё сидит, как надо.
Когда альфа сделал знак рукой, юноша неуклюже перелез через ноги, более-менее удобно устраиваясь в позе наездника. Одно Алек мог сказать точно: он бы всё отдал, чтобы не быть сейчас в таком унизительном положении. А мужчине, кажется, было очень даже хорошо. Он почти хозяйской рукой скользнул по ягодице блондина, пальцами проникая в дырочку, чтобы удостовериться, что она растянута, а смазки достаточно.
– Сейчас медленно опускайся на член, я буду помогать тебе.
– Что? Сам? – страх в глазах перерос в настоящий ужас. Нет, таких непристойностей он не допустит. Чтоб омега сам скакал на альфе? Он что, проститутка какая-то?
Иво мягко надавил ему на бёдра ладонями, вынуждая приблизиться к стояку.
– Милый, мы не совершаем ничего постыдного. Мы занимаемся любовью. Это в порядке вещей, не бойся.
Он видел, что Алек напуган, неуверен, смущён до невозможного, поэтому старался немного успокоить его. Возможно, с любимым человеком у него сложилось бы гораздо лучше, но, увы, таким положением дел они не располагали.
Чтобы отвлечь юношу, он начал его мягко, но глубоко целовать. При этом одной рукой он придерживал стояк, а второй медленно, но настойчиво опускал чужие бёдра.
– Вот так, всё хорошо, – шептал он на ухо парню, медленно, пружинистыми движениями насаживая на собственный стояк, чувствуя, как учащается чужое дыхание. – Не больно?
– Нет… – выдохнул юноша, опуская голову и прикрывая глаза. Вода текла по спине, согревала тело, мужчина постоянно говорил что-то ласковое и подбадривающее, гладил, целовал, его запах становился сильнее и слаще, что явно говорило о том, что он возбуждён и сам получает удовольствие. А ещё паренёк прекрасно понимал, каких усилий стоит альфе так нежно и медленно всё делать, когда из-за чужого запаха ему хочется просто прижать парня к стене и вытрахать из него душу. И был безмерно ему благодарен, что он не позволил себе такого.
– Всё, теперь обними меня за шею и просто стой на коленях. Я сам буду двигаться, – мужчина сглотнул, чувствуя, как запах омеги заполняет всё пространство комнаты, будто вымещая собой воздух. Казалось, что это не капли воды в воздухе, а пары этого дурмана. Альфа крепко обхватил поясницу супруга руками и стал двигаться: сначала медленно, давая юноше привыкнуть к совершенно новому ощущению, но постепенно ускоряясь, двигаясь в таком быстром ритме, на который только был способен в этом не совсем удобном положении. Омега обнял его руками за шею и прижался к груди, пряча красное от смущения лицо в сгибе шеи. Ему казалось, что, если он не видит всего происходящего, то оно перестаёт быть таким развратным. Думал ли он о возбуждении и удовольствии? Едва ли. Он даже едва ли ощущал происходящее, так была его голова занята мыслями о собственной пошлости. Как он мог на такое пойти.
Он слышал плеск воды, тяжёлое мужское дыхание и стоны, чувствовал, как по спине бьют струи воды, но был при этом будто бы не здесь, не в этом помещении, так он умудрился абстрагироваться от происходящего в абсолютной ненависти к себе и стыда за самого себя.