Алек покраснел под мягким взглядом карих глаз. Всё-таки был у этого человека какой-то невероятный шарм, несмотря на несколько специфическую внешность.
– Со мной…
– Ну, тогда слушай. На следующей неделе я заканчиваю работать. Через неделю едем на поезде до Варшавы. Сначала доезжаем до Рима, там садимся на поезд до Удины. Оттуда в Вену и из неё уже в Варшаву. В каждом городе останавливаемся дня на три в отеле. Гуляем, наслаждаемся жизнью и видами городов. В Варшаве берём машину и доезжаем до Люблина, там не так долго получается. Зато сможешь увидеть красоту Польши. Под Люблином у родителей домик. Заедем, познакомимся, там остановимся на денёк-другой. А потом уже в мою квартиру.
Алек слушал, прикусив губу. Ему нравился этот план, но было несколько «но».
– Ты решительно намерен взять надо мной опеку?
– Разумеется.
– Если я сбегу, семья пошлёт меня к чертям.
– Я это прекрасно понимаю. Я возьму за тебя ответственность, я готов на это. Думаешь, я не понимал, на что иду?
– Не знаю, – юноша пожал плечами. – И я языка не знаю.
– Там говорят по-английски. И я буду это время учить тебя польскому. Потихоньку выучить, не сложный язык.
– Хорошо. И… очень важный для меня вопрос, – Алек замялся, покусывая губу. – Обучение. Мне осталось или два года старшей школы, или колледж. Родители настаивают на высшем образовании, потому что это статусно.
– А сам что хочешь?
– Я шить хочу.
– Одежду?
– Нет-нет, игрушки. Я давно пытаюсь это делать, но так, как хобби. Но я хочу всерьёз этим заняться.
– Думаю, мы найдём тебе подходящий колледж. Поживём в Люблине, ты выучишь польский, поступишь, будешь учиться. Я буду нас обеспечивать, так что можешь не переживать.
– Ты так говоришь, будто мы уже пара, – неловко усмехнулся, отводя взгляд в сторону.
– Я с залогом на будущее, – он наложил руку на спину качелей и скользнул пальцами по тонкой шее, чувствуя под подушечками пальцев свежий шрам. Юноша подался вперёд, хмурясь.
– Не надо, не трогай меня… пока.
– А когда можно будет?
– Не знаю. Не задавай таких вопросов.
– Почему?
– Потому что я расплачусь.
– А это плохо?
– Я просто мерзко себя чувствую. Меня не так воспитывали. Нельзя так просто через месяц после свадьбы начинать другие отношения.
– Даже если брак был фикцией?
– Мне всегда говорили, что брак – это святое. Муж – это твоё всё, ему в рот надо смотреть. А я вот так поступаю.
– Ну, меня растили не таким высокоморальным. Из меня вообще пытались вылепить такого же безэмоционального человека, как мой брат. Но я не получился.
– Ты не выглядишь аморальным.
Вислав усмехнулся и немного сполз на качелях, вытягивая ноги и складывая руки на животе.
– А каким я выгляжу?
– Добрым, весёлым и внимательным.
– Такие тоже могут позволять себе спать с замужними омегами.
– Ты хочешь быть любовником или мужем?
– Мужем. Но об этом пока рано говорить.
– Ты, кажется, и без того торопишься. Почему тут притормозил?
Альфа явно изменился в лице. Будто о чём-то вспомнил.
– У меня есть в Польше кое-что, что тянет меня туда сильнее любой моей ностальгии.
– И что это?
– Если согласишься доехать со мной до Люблина, узнаешь там.
Короткая поездка
Проснулся Алек довольно поздно, когда дело уже шло к полудню. В доме было тихо, только сад шумел за окном, так и норовя забраться в окно яблоневой веткой. Ветер гулял в широких зелёных листьях, немного припыленных от жары.
Омега лениво потянулся и, не переодеваясь, пошел на первый этаж, по пути расправляя измявшуюся за ночь пижаму.
Вислав уже давно уехал, и о его присутствии напоминала только наспех заправленная кровать и небольшая стопка отглаженных вещей. Видимо, мужчина почти не спал ночью, но зато отгладил одежду до конца недели. И к чему такие старания, если всё равно почти уволился?
Алек поставил металлический чайник на плиту, потому что электрического тут не было, и стал ждать, когда вода закипит. Есть пока не особо хотелось, для этого нужно было немного походить, чтобы проснуться окончательно. Тогда и желудок вспомнит, что ели они в последний раз только прошлым вечером.
Поэтому омега прошелся по дому, немного разминаясь и напевая себе под нос одну из прилипчивых песен, которая крутилась вчера на радио. Взгляд невольно опять упал на сложенную одежду.
– Интересно, какой у него запах? – Алек скользнул к подоконнику и осторожно взял верхнюю рубашку так, чтоб не помять. Поднеся ворот к лицу, глубоко вдохнул, пытаясь различить мужской аромат. Природный запах обычно прочно впитывался в ткань, поэтому его часто пытались перебить хоть как-то одеколоном или кондиционером для белья. Вислав явно использовал последний, но совсем немного, просто для свежести. Поэтому лёгкий химический запах едва ли мог перекрыть аромат свежей древесной стружки. Такой простой и нежный, что юноша невольно заулыбался: у самых лучших людей всегда самые простые запахи. Это ему дедушка ещё в детстве говорил.