– Ты спать, наверное, хочешь?
Жак кивнул и снова потянулся к собаке.
– Нет-нет, на полу ты спать не будешь.
Жак всхлипнул и сжался.
– Я б-бо-ю-сь.
– Они будут с тобой, но ты будешь спать на кровати.
Омегу это не устроило. Он не хотел спать один на кровати. Даже если животные будут рядом. Он хотел спать именно в обнимку.
– Если я с тобой буду спать? Тогда будешь на кровати?
Парень опустил глаза и испуганно закусил губу. Но стоило мужчине замурчать, как все сомнения сразу исчезли.
– Да-а-а, – прошелестел он по-детски и заулыбался, вытянув к альфе дрожащие руки.
Сказать, что Филипу было некомфортно – ничего не сказать. Он не любил с кем-то спать, у него в жизни никогда не было отношений, его отталкивала сама мысль иметь их. Целовать человека, ласкать и больше. Родители злились на него, что в свои двадцать три он до сих пор был одинок и даже мысли не допускал найти себе омегу. Будь он более образованным в социальном плане, он бы назвал себя асексуалом. Хотя это не вполне бы описало его. Точнее, не до конца. Потому что единственные живые существа, к кому он испытывал «любовь» – это родители, животные и дети. И жил с таким мироощущением более, чем спокойно и счастливо, если в его жизнь не пытались влезть с советами «найти уже себе кого-нибудь».
Поэтому спать бок о бок с взрослым молодым человеком было почти неприятно. Хотя его не отпускала мысль, что Жака нельзя воспринимать как полноценного омегу. Он тот же ребёнок или зверёк, который с трудом говорит, воспринимает мир на уровне инстинктов и не способен жить самостоятельно. Он искал в животных защиту и боялся людей.
«Просто считай его большим зверьком, и всё,» – пытался убедить себя Филип, пока Жак под боком давно уже сопел, иногда ворочаясь во сне и скуля. Во сне он был похож на фарфоровую куклу: пышные волосы, длинные чёрные ресницы, гладкая кожа с россыпью веснушек и родинок, острый носик. Он был прелестно красив. Альфа удивлялся, что такая красота заставляет его душу трепетать, но не находит внутри большего отклика. Только восхищение перед тем, что сотворила природа. Как люди восхищённо смотрят на кучерявые облака, бескрайние леса, огромные горы или звездопад в августе.
– Может, я и вправду странный? – прошептал, обнимая парня и почёсывая за ухом, как всегда делал, когда спал с больными животными.
Жак – это большая ответственность
Вислав приехал довольно поздно, уже ближе к обеду, потому что утро провёл за неотложными телефонными разговорами и отправкой электронных писем во все концы города и страны. С одной стороны – необходимо было полностью организовать пересылку тела в Польшу: родители настояли на том, что сына надо хоронить на родине (пусть даже настоящей его родиной и была Италия). После нужно было решить проблемы с передачей производственной компании. Хоть по закону она и переходила Алеку, все понимали, что этот омега не сможет руководить целым производством наркотиков. Нужно было передать все права заму Иво и подготовить бумаги для Алексо с отказом от прав на фирму. Всё это было долго, сложно и очень трудоёмко. К тому же брат не потрудился написать завещание, считая, видимо, что он будет жить вечно. Очень самонадеянно с его стороны.
Поэтому Вислав с трудом выкроил время, чтобы заглянуть в деревню и проверить, как там дела.
Алек ещё спал к тому моменту, как поляк возник на пороге дома, потому что усиленно пытался отоспать всю вчерашнюю усталость. А вот Берто и Вико уже были на ногах, готовили обед. Последний был удивительно тих и молчалив, что было ему очень несвойственно. Впрочем, пожилой альфа не знал его другим, поэтому посчитал очень кротким и замкнутым молодым человеком.
– Как у вас дела? – Вислав прошёлся по кухне и налил себе стакан воды. Летняя жара давала о себе знать, и организм требовал если не сидеть постоянно в воде, то хотя бы регулярно пить. Поэтому мужчина залпом залил в себя половину кувшина.
– Ночью Жаку стало плохо, но откачали. Даже скорую в итоге вызвали. Его к себе Филип забрал, наш ветеринар. Кажется, они неплохо поладили.
Поляк напрягся. Он боялся за парня, учитывая, в каком состоянии тот был. А уж доверять его чужому человеку, да ещё и не вполне врачу, не хотел совершенно. Понятно, что ночью с ним никто советоваться на этот счёт не стал, но сейчас этот вопрос надо было прояснить.
– Он у нас вообще молодец. И зверушку любую выходит, и птицу, и человека. Странный малый, но добрый.
– Странный?
– Да, – Берто жарил оладушки и складывал их в большой салатник.
– В каком смысле? Почему Вы вообще отправили Жака непонятно куда? Я его вам тут оставил, чтоб вы за ним приглядели, а не вручали кому-то. С таким успехом и я мог его куда-то пристроить.