Смяв пиджак, она открыла дверцу гардероба, чтобы повесить его на плечики… и тут же поняла, почему Брэндона не оказалось в кровати. Ей по ошибке дали ключи не от того номера. В гардеробе висели чьи-то чужие вещи — несколько женских платьев, причем два из них были очень нарядными, джинсы, стояло несколько пар туфель. Поняв, что ошиблась номером, Аллегра поспешила закрыть дверцу шкафа и вернулась в гостиную, думая, что нужно поскорее забрать свои вещи и уйти, пока не вернулись хозяева. Но в гостиной она снова увидела мужской пиджак и знакомые ботинки. Ошибки быть не могло, это вещи Брэндона. И кейс тоже его, она бы узнала его повсюду, тем более что на замках выгравированы его инициалы. Значит, все-таки она находится в номере Брэндона… но почему в шкафу женские вещи? Аллегра снова заглянула в шкаф. У нее даже мелькнула мысль, не купил ли Брэндон всю эту одежду для нее, специально на случай, если она прилетит, но она тут же отбросила ее как нелепую. Одежда в шкафу рассчитана на женщину ниже ее ростом по меньшей мере на че- тыре-пять дюймов. Аллегра пощупала платья, как будто это могло прояснить вопрос, откуда они взялись. Наверное, от усталости мозг отказывался воспринимать увиденное.
Тогда Аллегра прошла в ванную. На полочке перед зеркалом лежала косметика, на полу стояли парчовые шлепанцы с перьями, тут же валялась почти совершенно прозрачная белая кружевная ночная рубашка. Аллегра уставилась на это, с позволения сказать, одеяние, и до нее наконец дошел полный смысл увиденного. Брэндон прилетел в Сан-Франциско с другой женщиной. Вещи, которые находятся в его номере, не принадлежат и его бывшей жене Джоанне, они будут малы размера на два, и уж конечно, это не одежда его дочерей. Девочки явно здесь не появлялись. Аллегра с опозданием поняла, что на этот раз Брэндон даже не снял номер с двумя спальнями, как делал всегда, когда у него ночевали дочери. Вещи явно принадлежали какой-то другой женщине, но кому — вот вопрос, па который у нее пока не было ответа. Аллегра внимательно огляделась по сторонам и только сейчас
заметила, что по всему номеру тут и там разбросаны предметы женского туалета. На кровати валялись колготки, на спинке стула — бюстгальтер, возле раковины в ванной — трусики. При виде всего этого Аллегре хотелось завизжать. Чем он занимался? И давно ли это тянется? Сколько раз он ее обманывал? Сколько раз он летал в Сан-Франциско с другой женщиной, а ей говорил, что хочет побыть с дочерьми? Она никогда ничего не подозревала, у нее не было и тени сомнения в его верности. Она всегда ему доверяла, а он дурачил ее, лгал. И в Лос-Анджелесе у него также было достаточно возможностей изменять ей. Она-то, глупышка, терзалась угрызениями совести из-за нескольких поцелуев, оттолкнула мужчину, которому она по-настоящему понравилась и который понравился ей, — оттолкнула только потому, что считала себя обязанной хранить верность Брэндону! А он оказался подлецом и обманщиком. Она продолжала озираться по сторонам, глаза жгли слезы. Собственно, рассматривать было больше нечего, и так все ясно. Аллегра поняла, что не может оставаться в номере ни минуты. Не хватало еще, чтобы эта парочка застала ее здесь, вернувшись из ресторана!
Вспоминая многочисленные случаи отчужденности Брэндона, его слова, что ему необходимо пространство, нужно побыть одному, Аллегра покраснела от стыда и унижения. Неудивительно, что он не хотел брать на себя никаких обязательств! Он просто законченный мерзавец!
Неуклюже подхватив все сумки и чемоданы сразу, Аллегра поспешно покинула номер и побежала к лифту — насколько эго было возможно с таким грузом, — моля Бога, чтобы из лифта не вышел Брэндон со своей подружкой. К счастью, лифт пришел пустой. Аллегра спустилась, выскочила из отеля через двери, выходящие на Калифорния-стрит, и огляделась в поисках такси. Сан-Франциско не Нью-Йорк, и на поиски такси может уйти немало времени, тем более что, как правило, таксисты дежурят у главного входа в отель. Но она ни в коем случае не собиралась появляться у главного входа, слишком велика была опасность наткнуться на Брэндона, когда он будет возвращаться в отель с любовницей, где бы они ни проводили вечер. Поэтому она со своим багажом стояла на Калифорния-стриг и сквозь слезы смотрела на проезжающие мимо канатные трамваи, набитые туристами.