— Как только вы это терпите!
Кармен всхлипывала, Аллегра пыталась ее успокоить. Публика — это как чудовище, которое одновременно и любит, и ненавидит своих кумиров; это чудовище считает их своей собственностью и, если не соблюдать максимальную осторожность, в конце концов может просто уничтожить их, сожрать.
— Да, это страшно. — Аллегра погладила Кармен по спине. Если ее эти неистовые поклонники просто раздражали, то Кармен их терпеть не могла и панически боялась.
— Они как животные. Ты видела их глаза? — сквозь слезы проговорила Кармен, глядя на Алана. — Они меня чуть не изнасиловали. Один все время хватал за грудь, а еще кто-то пытался просунуть руку мне в трусики, клянусь! Брр, какая мерзость!
Кармен так обиженно жаловалась, что стала похожа на невинную школьницу. Впрочем, у нее были все основания испугаться. Жадная, похотливая толпа злилась из-за того, что ее кумиры не принадлежат ей со всеми потрохами. Возбужденным людям хотелось бы утащить кумиров в свое логово, сделать их частью себя, завладеть их телами, душами, жизнью.
— Никогда больше не пойду в этот клуб, и черт с ним, с
боулингом! — заявила Кармен, по-детски надув губы. — Ненавижу это дерьмо.
— Я тоже, — согласился Алан, — да кому это может понравиться?
Однако он любил играть в кегли. Вот почему многие кинозвезды оборудуют в своих домах дорожки для боулинга, спортивные арены, катки, кинотеатры — потому что они не могут себе позволить, как простые смертные, пойти в кино, на каток, в боулинг, взять с собой детей, потому что лишены тех возможностей, которые для обычных людей являются чем-то само собой разумеющимся.
— Это еще ничего, вы бы видели, что творится на концертах Брэма Моррисона, — сказала Аллегра.
Джефф восхищался ее выдержкой. Неизвестно, что могло бы произойти, если бы она вовремя не вызвала полицию. Но сама Аллегра не видела в своем поступке ничего выдающегося: достаточно насмотревшись на подобные зрелища, она знала, что нужно делать. Она почти сразу чувствовала, когда дело начинало принимать дурной оборот, а дурной оборот оно принимало почти всегда, особенно если кумиром толпы была женщина. Аллегра не раз предупреждала Кармен об опасности, объясняла, как себя вести в той или иной ситуации, даже наняла тренера, чтобы тот обучил ее приемам самообороны. Но Кармен по-прежнему терялась перед толпой.
— Ты молодец, Эл, спасибо, что вызвала полицию, — сказал Алан. Настроение у него было подавленное. Было нечто унизительное в том, чтобы подвергаться таким вот нападениям поклонников, даже если первоначально у этих людей были добрые намерения.
Вечер был безнадежно испорчен. Инцидент в клубе сильно подействовал и на Джеффа. По дороге домой Алан высадил их с Аллегрой возле дома Джеффа и стал извиняться за происшествие. Но оба понимали, что он ни в чем не виноват. Они простились и поблагодарили Алана и Кармен за обед.
— Не представляю, как бедняги выдерживают такую жизнь. Неужели они вообще не могут никуда выйти, как нормальные люди? — продолжал удивляться Джефф.
— Как тебе сказать… Они бывают на премьерах, на церемониях вручения премий, но и там приходится соблюдать осторожность. Крупные, заметные события сопряжены с серьезным риском нападения, порой даже смертельным. Оказавшись в толпе, можно серьезно пострадать. А в остальноевремя, если звезда попытается вести образ жизни обычного человека, это зачастую оборачивается тем, что ты видел сегодня, если только не выбрать какое-нибудь местечко вроде «Спаго». — Аллегра улыбнулась. В известном ресторане «Спаго», кстати, одном из ее любимых, всегда бывает полным-полно кинозвезд и прочих знаменитостей, но там к ним никто не смеет приставать, обычные люди восхищаются своими кумирами издали.
Однако в таких местах, как боулинг-клуб, где они побывали сегодня, никаких ограничений не существует, публика не считает нужным сдерживаться, и иногда дело принимает опасный оборот. Но Аллегре все это было не в новинку, многому она научилась и на опыте собственных родителей. Правда, Саймон и Блэр никогда не имели такой славы, как кинозвезды, поскольку их место было по другую сторону камеры, но их друзья и знакомые не раз попадали в подобные ситуации; такие же испытания выпадали и на долю многих клиентов Аллегры.
— Знаешь, я перепугался за тебя до смерти, — признался Джефф, когда они раздевались у него в спальне. Обоим не терпелось поскорее сбросить одежду: она превратилась в лапах распоясавшихся поклонников Алана и Кармен чуть ли не в лохмотья, казалась оскверненной. Подняв ногу в одном носке, Джефф рассмеялся: — Бедняги небось думают, что им достался ботинок Алана.