Даже Иисус Христос — и тот, зараза, туда же, агент всемирного еврейского заговора.
Первый агент — наиболее удачливый.
Богров — второй, но тоже что-то наподобие барона Мюнхгаузена, стрелял в одну утку, а уложил весь косяк. Стрелял в одного Столыпина, а уложил всю Россию и за ней по цепной траектории — все человечество.
Православные люди давно пронюхали еврейские молекулы в кровеносной системе Ленина. Католические люди те же молекулы обнаружили у Гитлера, отец которого был, согласно документам, незаконнорожденным отпрыском еврейского коммерсанта, согрешившего со своей домработницей. Так что, если говорить о великих злодеях нашего века, только Сталин пока разгуливает в не-явреях. Но можно надеяться, что такого безобразия терпеть долго не придется. Я недавно смотрел документальную ленту о нем и своими собственными глазами заметил нечто.
В одном из кадров его лицо мелькнуло в профиль. Я обомлел. Нос — чисто яврейский. Длинный, тонкий и книзу.
Спроста ли?
Спроста ли, его так редко снимали в профиль!
То-то же.
Это — по-злому, Лешенька. А если по-доброму, то я тебе байку расскажу, ходившую в свое время среди московских интеллектуалов. Из нее ты увидишь, как все точки поисков смысла жизни, на которых все человечество и поныне торчит, были впервые открыты вечно пассионирующими еврейцами. В самом деле, некуда камень бросить. Слушай.
Великий еврей Моисей сказал:
— Все дело там, — и поднял руку вверх, указывая на небо.
Великий еврей Соломон сказал:
— Все дело здесь, — и дотронулся рукой до головы.
Великий еврей Иисус Христос сказал:
— Все дело здесь, — и приложил руку к сердцу.
Великий еврей Карл Маркс сказал:
— Все дело здесь, — и положил руку на живот.
Великий еврей Зигмунд Фрейд сказал:
— Все дело здесь, — и коснулся рукой гениталий.
А великий еврей Альберт Эйнштейн сказал:
— Все относительно.
Всё ли?
— Кирилл разбил машину Хромополку.
— Что?!
Мы с Нинулей уже улеглись. До свадьбы — два дня. Точнее, ночь — день — ночь. Мы уже с ней в постели. Еще завтрашний день — и все.
— Я не хотела рассказывать при всех…
— Поэтому ты на ночь глядя… чтоб совсем не заснуть.
— Не злись, оба целы остались. Можешь спать спокойно.
Злость на Кирилла я чуть было не сорвал на ней.
А произошло вот что. Где-то часов в шесть (до моего прихода с работы) прямо с места происшествия звонил Сашка. Он думал, что я уже дома и смогу приехать, чтобы утихомирить Кирилла. Он не называл его по имени, а говорил «ваш друг», но Нинуля тотчас поняла, что речь о Кирилле. После случая с полицией, только дурак мог не догадаться, кому из «наших друзей» мешает жить Хромополк.
Кирилл подкараулил его при выезде из фирмы и на полном ходу врезался в его машину на своем мощном пикапе. К счастью, удар пришелся на заднее крыло, багажник и бампер. Иначе, смертельного исхода было б не избежать. Сомнений в намеренности содеянного быть не могло, по крайней мере у меня, по той простой причине, что Кириллу в том районе делать нечего. Он и живет, и работает за три десятка миль от того района.
— Я позвоню Сашке.
— Не вздумай: первый час ночи!
Я хотел знать подробности. По рассказу Нинули, Сашку возмутило больше всего то, что Кирилл сыграл роль жертвы, чуть ли не в драку полез с Хромополком, пытался свалить всю вину на него, возмущаясь его неумением водить машину, незнанием правил уличного движения.
Я представлял себе разъяренного Кирилла. Он и в спокойном состоянии (если допустить, что таковое совместимо с ним) хорош. А тут — сущий дьявол, видимо. Полицейский, протоколировавший происшествие, чуть было не увез его с собой.
Где же честность, господин Кирилл? Где же ваша честь, героический защитник Масады, фантазер и мудак? Или все средства хороши для достижения цели? Но какова же цель? И что вы намерены Потапову сделать?.. Не пора ли уняться? Историю не переписать ни новыми чернилами, ни новой кровью…
С такими мыслями попробуй уснуть. Нинуля тоже всю ночь ворочалась. Не знаю, спала ли. Обычно, в таких случаях, мы разбегаемся по разным спальням. А тут — полный дом гостей. Все четыре спальни заняты. Боишься нарушить покой дорогих и близких. Не покурить, не выйти. Словно в камере.
Под утро я все же задремал, но, видимо, не глубоко, поскольку пробудился от касания солнечного луча. Думал, что проспал все на свете, взглянул на часы — еще шести не было. Голова тяжелая, как чурбан. В глазах — песок. Вышел в кухню: все наши женщины уже не спят. Сидят на веранде, обсуждают, каких холодных закусок покупать и сколько. Нинуля записывает, мама с Цилей наперебой подсказывают, спорят, диктуют. Колбасы, сыры, различные виды соленой рыбы, селедки. Все они знают: имена, вес. «Не страшно, что купим больше. Пусть лучше останется, чем не хватит».