Вдруг — молниеносное вдруг…
Вдруг в щель этой паузы врывается крик.
Истерический, режущий, раздирающий душу крик. Такой крик я слышу второй раз в жизни. Первый был тогда в детстве, когда, соревнуясь с Гришей, я сорвался с перекладины и потерял сознание. Перед самым провалом в темень меня прорезал крик моей сестры Лизы.
Сейчас тоже кричала она.
Я рванулся на крик — и первым делом увидел ее. Она стояла, изогнувшись, как от боли, надломлено вздымая руки и повторяла:
— Он убит! Он убит!
Хромополк лежал за кустами, чуть поодаль от стоянки машин, во фраке, плашмя на спине с окровавленной рукой, прижатой к красному, растекшемуся по низу живота пятну. Кровь просачивалась сквозь пальцы, обагрив рядом траву. Следы крови видны были также на асфальте, в проеме асфальтной дорожки между машинами и кустами.
Кто-то проволок его сюда через весь паркинг.
Я присел на колено. Голова его была повернута набок, не повернута, а как-то насильно вывернута, что ли, и от края губы вниз к подбородку, к невидимой мне щеке и шее все было в крови. Вроде как ножевая рана.
Кто-то щупал пульс. Реплики ужаса, возмущения, догадки, предположения.
Я не сомневался, что это дело рук Кирилла. Образы Полюси, предупреждающей о его невменяемости, разбитого фужера и его самого, одержимо требующего моего внимания, мелькнули перед глазами и сдавили грудь острой болью. Моя вина!
Через несколько минут воздух прорезали воющие сирены, и спустя мгновенья три полицейские машины, карета скорой помощи и две пожарные были уже здесь. В этот момент подошла Циля, белая, как стена, со слезами на глазах:
— Иди спасай Семку. Его рвет желчью.
Господи, с минуты на минуту не легче. Ее всю трясет. Перед тем, как бежать к Семе, я все же решил узнать сначала, в какую больницу они повезут Хромополка.
Позвоните по такому-то телефону. Чем записать, на чем? — ни бумаги, ни ручки. Санитар протягивает карточку с адресом и телефоном. Бегу к Семе. Нахожу его в вестибюле туалета. Скорчившись, он сидит чуть ли не под умывальником, его рвет — ничем, пустотой.
Перед ним — маленькая мутноватая лужица. Ясно, никакой желчи. Просто водица. Ничего не жрал ведь.
— Я умираю, Наумчик. Это конец.
— Еще бы, так храбро накачаться, — просовываю руки в его подмышки, пытаюсь обхватить, поднять.
— Не смейся надо мной! Не надо! Перед смертью брата не надо над ним смеяться!..
— Погоди, я машину подгоню.
Я побежал за машиной. Пригнал ее. Мама стояла на крыльце, не понимая, что происходит.
— Семе плохо.
Не помню, как — кто-то из американцев помог, вероятно, — мы затащили Сему в машину. Маму с Цилей усаживаем рядом, выруливаю на выезд — но не тут-то было. Полиция никого не выпускает. Иду на переговоры с самым главным. Сема мучительно стонет. Хромополка уже увезли. Будет ли жить? Голова кругом. Ощущение вины. Дикий стыд перед всеми.
На том месте, где несколько минут назад лежал Хромополк, уже трудилась бригада следователей. Подойдя к ним, я сказал, что нечего разводить никаких расследований, имя и адрес стрелявшего известны. В ответ на это пожилой мужик с пионерской стрижкой — что-что наподобие советского чубчика — пригласил меня к себе в машину.
Никаких намерений что-то скрыть, замести следы у меня не было. Подонку Кириллу меча Фемиды не избежать. Моей сверхзадачей было сейчас, как можно быстрее отпустить гостей по домам, без всяких допросов и неприятностей, не отравляя в них впечатлений свадьбы и праздника. Поэтому, едва оказавшись в этом небольшом полицейском фургоне, до предела нашпигованном всякой теле— и радиоаппаратурой, я не задумываясь назвал фамилию и телефон Кирилла и коротко объяснил, почему я столь уверен в том, что говорю.
— Никто из гостей к этому не причастен, — добавил я, — у меня брат с приступом язвы, надо что-то делать.
Мне велено было выйти и ждать.
Я подошел к своей машине. Где Нинуля?
Сема сидел не на сиденье, а на полу, свернувшись калачиком, и стонал. Циля плакала. Где Нинуля? Я открыл дверцу, присел рядом с Семой.
— Надо вызвать скорую помощь.
— Нет, нет, не вздумай! Никакой скорой помощи! — восклицал он сквозь стоны, боясь, очевидно, обрушить на меня непомерные расходы.
Обслуга скорой помощи в таком состоянии могла потянуть на хорошую тысчонку, а то и больше.
— Скорая помощь не поможет, у него всегда так после выпивки, — сказала Циля, а мама назидательно пробурчала:
— И сколько ему ни говорят, Сема тебе нельзя, пожалей свое здоровье — как до лампочки.