Церемония во Дворце прошла довольно быстро. Молодых посыпали рисом, правда, смотрелось это не так красиво, как в голливудских фильмах, и кавалькада машин отправилась к месту проведения торжества. Замок на острове посередине озера впечатлял. Но нам пришлось довольно долго ждать, когда нас туда пропустят. Приглашения проверяли тщательно, сверяли со списком гостей, потом машину направляли на стоянку и предлагали или идти пешком, или ждать открытый кар, в который помещалось четверо пассажиров. Кар сновал взад и вперед, но примерно половина гостей отправилась пешком. Жених с невестой и родители ехали на машинах, другие автомобили не пропустили. По моим подсчетам, собралось около ста пятидесяти человек.
С Маргаритой Станиславовной мы столкнулись при выходе из дамской комнаты. Я выходила, она входила.
– А ты здесь что делаешь? – рявкнула она вместо приветствия. – Зачем ты сюда приехала?
– Уж никак не для того, чтобы смотреть на вашу недовольную физиономию, – ответила я.
Ну не смогла я сдержаться, чтобы не сказать колкость! Очень была зла на мать Стаса. Ведь как я уже говорила, я не сомневалась, что она была инициатором соединения судеб Катерины и своего сына, то есть возможностей сенатора Урюпина и бизнеса Владимира Верещагина. Стас говорил, что в голове у его мамаши все время выстраиваются какие-то схемы, и она – страшная интриганка. То какие-то проверки прислуге устраивает, то думает о проверке лояльности сотрудников мужа. Делать бабе нечего, однако мысли устроиться на работу не появляется.
Похоже, с браком сына что-то пошло не так – или не так, как планировала Маргарита. На протяжении всей брачной церемонии она сидела и ходила с кислой миной. Я следила за ней – когда появлялась такая возможность. Иногда ее от меня закрывали другие люди. Но я могла сказать однозначно: никакой радости в этот день Маргарита Станиславовна не испытывала. Как раз наоборот.
Нельзя сказать, что Катерина была очень счастлива, но моя знакомая по Швейцарии радовалась возможности побыть в центре внимания, надеть белое платье, наконец выйти замуж – все равно за кого, но выйти. Мачеха Юля и отец Катерины улыбались. Юля, как я видела, уже успела дать интервью каким-то журналистам, приглашенным для освещения такого важного для делового мира и «высшего общества» события. Владимир Верещагин… По-моему, ему было все равно. Судя по его лицу, он все время о чем-то напряженно думал. Просчитывал будущие прибыли от выгодной брачной сделки?
– Кто тебя пригласил? – прошипела Маргарита и вцепилась в рукав моего платья.
– Пожалуйста, не хватайте меня руками, – сказала я.
– Тем более раз они в крови, – прозвучал за спиной низкий мужской голос.
Я резко повернулась – и узнала старшего брата Верещагина, Константина Владиленовича, которого раньше видела только на фотографиях. Мой отчим подготовил целую пачку для ознакомления с гостями заочно. Мы с Игорем должны были по возможности опознавать всех, кого увидим. Правда, получить фотографии всех гостей оказалось делом нереальным, но многие мелькали в светской хронике, кого-то я знала лично. Константина Верещагина тайно сфотографировал кто-то из подчиненных моего отчима.
Брат владельца «Ювелирного дома Верещагиных» был сухощав и подтянут. В нем сразу же чувствовалась военная выправка. Он держался уверенно и явно никогда никому не лизал задницу. На родственницу смотрел с нескрываемой ненавистью.
Константин Владиленович подошел с девочкой лет десяти или одиннадцати, худенькой и чем-то неуловимо похожей на него самого. Но у него же только сын Николай и взрослая дочь жены и его погибшего командира! Нет никакой девочки-подростка!
– Иди, Леночка, – ласково сказал мужчина. – Я тебя здесь подожду. – Константин Владиленович легко подтолкнул девочку к двери дамской комнаты.
– Зачем ты ее сюда притащил? – прошипела Маргарита Станиславовна, теперь обращаясь к родственнику.
– Вам не угодишь, Марго, – заметила я разговорным тоном. – И моим присутствием вы недовольны, хотя я – давняя подруга Катерины и присутствую здесь в этом качестве, да и пришла с мужчиной, и невинная девочка вам чем-то не нравится. Я не собираюсь уводить вашего сына у Катерины, я не собираюсь устраивать сцен, как, впрочем, и резать себе вены. Хотя вас это, возможно, порадовало бы. Вы же любите, когда другим людям плохо. Но я не доставлю вам такой радости. И в любом случае я уже встретила другого, и из своей социальной среды. А уж эта девочка-то точно не позарится на вашего сына, хотя бы в силу возраста.