Помоги, — попросила Марийка Игната. Вместе они дотащили его до кровати в глубине комнаты. Случайно коснувшись Игната, Марианка вздрогнула — почувствовала тугой комок мышц, словно налитых железом. Ее Павлик был значительно старше и давно потерял форму, злоупотребляя алкоголем. А Игнат выглядел вполне молодо, несмотря на тонкую паутину седых волос, опутавших голову. Да и черты лица Игната сохранили былую красоту, мелкие морщинки вокруг глаз только добавляли сексуальности. Марианка прикусила губу, от внезапно охватившего ее желания. — Как можно? Это муж ее сестры! Возможно, убийца! — стремительно проносилось в голове. Однако желание мужского тела, крепкого, горячего просыпалось в ней с огромной силой. Марианка боролась с собой, былые увлечения, страсти закипали в ее изголодавшемся теле Игнат же вернулся за стол и налил себе еще. — Будешь? — предложил он Марийке. — Да, — села она рядом с мужчиной. Осушив стакан залпом, Марианка развернула к себе лицо Игната, впилась долгим поцелуем. Игнат опешил от подобного жеста. Марийка так напоминала Настю, даже этот поцелуй, и тот был похож на поцелуй жены. Внезапный, без подготовки, как змея ужалила! Руки мужчины, потерявшего самообладание, сами потянулись к женскому телу. Марийка перебралась на колени к гостю. Прикосновения крепких и одновременно нежных рук сводили с ума, заставляли забыть о том, что недавно она собиралась его убить. Пальцы мужчины заскользили по низу живота.
— Пусть, — билось пульсом, — я не могу оторваться от этого самца. Тюхтя муж еще свое получит, когда проспится. Как я понимаю Настю, что сходила по нему с ума, как женщина. Он считает ее мертвой, значит я для него сейчас заменяю сестру. Как же это соблазнительно почувствовать на себе их сумаcшедшую любовь! Марийка стонала и извивалась от удовольствия, а Игнат действительно видел перед глазами только Настю. Это ее тело он целовал, ее губы, волосы, чувствовал ее запах. Все такое родное, такое манящее! В порыве страсти, любовники смели со стола всю посуду, что рассыпалась вокруг них мелкими осколками. Они даже не догадались, что одежда стесняет их, продолжая оставаться одетыми. Кусочки битого стекла впились Игнату в шею, спину. Марианка, которая когда-то вырвалась из Сатанинской секты, увидев кровь, просто обезумела. Превозмогая отвращение, впилась в открытую ранку, с наслаждением облизывая кровь. Продолжая извиваться на мужчине, Марийка стонала и рычала от звериного чувства, овладевшего сознанием. Былая практика вампиризма накрыла ее с новой силой. Она уже не просто пила, а вытягивала из слабеющего Игната драгоценные капли жизни. В ее сознании всплыли вечера у сатанистов и то, как они совершали обряды и она была там участницей. Кровь, почувствовав, что нет преград, стала осторожно появляться из разодранной кожи. Марийка жадно стала делать всасывающие движения. Ее губы проснулись, они все вспомнили. Cколько раз она давала себе клятвы! Она когда-то сумела все прервать, начать новую жизнь. Ей это удалось. Но сейчас под влиянием алкоголя и появления Игната все вернулось на свои места. Она продолжала втягивать в себя жизненную силу мужчины. Кровь осмелела и уже потекла активнее. Марийке не нужно было уже отчаянно работать губами. Женщина чувствовала приток силы. Она испытывала благодарность к человеку, который подарил ей давно забытые ощущения. Впилась в открытую ранку, с наслаждением облизывая кровь. Игнат, поддатый от самогона, захлестнутый воспоминаниями и так был в полуобморочном состоянии, а теперь его еще и обескровливали. Марийка никак не останавливалась. Что она делает? Неужели ее жажда тек велика, что она хочет выпить всю кровь мужчины. Но почему она на седьмом небе? Она устала, а кровь настойчиво струйкой бежала и бежала из ранки возле сонной артерии, уже не капала на пол, а текла. На полу скоро образовалась маленькая лужица. Зверь, проснувшийся в женщине подсказал ей подставить мисочку под стекающую струю.
— Скoлько добра пропало, — сокрушенно подумала Марианна, — теперь все соберу, ничего не потеряю, а потом попью после. Нужно в холодильник поставить. — Обезумевшая женщина превратилась в вампира, перед ней была не чью-то угасающая жизнь, а сосуд с божественной жидкостью. Порочность, однажды подавленная, праздновала свое возвращение! Женщине было все равно, кто перед ней. Много лет сдерживаемые чувства, теперь перехлестывали через край. Вся измазанная в крови, она сияла от счастья и удовольствия, как только может радоваться зверь, только что растерзавший свою жертву и попробовавший свежего, дымящегося еще теплого мяса. Игнат умирал, он уже ничего не чувствовала. Марианна постепенно забирала из него кровь, капля за каплей. Потом у женщины откуда-то мелькнула на мгнoвенье мысль, что этот человек — убийца ее сестры и быстро испарилась. Какая разница? Человек обречен. Она стала вспоминать слова молитвы, причитающейся по этому поводу. Ничего не приходило на ум. Потом она встала, пошатываясь подошла к телефонной книжке и набрала номер магистра. Как ни странно ей сразу ответили.