3.
Сегодня годовщина смерти Марианки. Игнат купил несколько гвоздик и поехал на кладбище. Его машина с наклейкой инвалид остановилась у покосившихся ворот. Игнат, хромая, пошел к знакомой могилке. Каждый раз, подходя к этому месту у него появлялось ощущение, что это его косточки мерзнут тут под могильной плитой. Ведь если бы тогда покойница не промахнулась во второй раз, то… да, лежал бы здесь он. А кто бы ему цветы носил? Марианка? Дикая мысль мелькнула и сразу же погасла в сознании, как случайно заблудившийся в поле ветерок. Издалека заметил согнувшуюся фигуру среди холмиков. Прихрамывая, женщина уже шла обратно, она тоже прихрамывала, как и он. "Друзья по несчастью". Сердце Игната внезапно сжалось от тоски. Каждый, кто приходит на кладбище ощущает груз горя, что таится за оградой. Чтобы не столкнуться с женщиной, Игнат специально пошел по другой дорожке. На едва припорошенной снегом плите уже лежали цветы. Игнат вздрогнул:
— Кто здесь мог прийти проведать Марианку? У нее же нет здесь никого? Павел в тюрьме. Скорее всего, та женщина, с которой он предпочел не сталкиваться. Это ж ее следы, слегка смазанные в тех местах, где женщина волочила ногу. Может, знакомая какая, — решил для себя Игнат.
Он приблизился, чтобы положить цветы. Из-под букета, уже успевшего покрыться тонким налетом снежинок, торчал белый бумажный уголок. Игнат, заинтригованный, откинул цветы и взял в руки еще не успевшую намокнуть записку. Развернув письмо, он вздрогнул, узнав до боли знакомый почерк! Это же письмо от Насти! Но как? О боже! Игнат с жадностью впился в строчки.
«Это письмо возможно никто и не прочитает, так как адресат его мертв. Да и не к кому мне больше обратиться. Я пишу это потому, что решилась на отчаянный шаг. Не вижу больше смысла в своем никому не нужном существовании. А, может, это мое покаяние. Вся моя жизнь — отчаянная попытка стать счастливой, быть любимой и нужной.
— Любовь! — это слово из моих уст звучит, как оскорбление. Черная душа убийцы, преступившей черту, просто обречена на страдания. Кто мог знать, что чистая девочка, которой я была несколько лет назад, превратится в холодное, расчетливое создание? Я — белый лист, что, вспыхнув от одной спички, почернел и трепещет от любого дуновения, грозя рассыпаться в прах. Любовь к одному человеку, обстоятельства связанные с ним, довели меня до преступления, и теперь я уже не имею права на прощение. Мой удел ненавидеть и себя, и… любовь! А обстоятельства, которые вложили в мои руки оружие отнюдь не могут служить мне оправданием! Пелена, опустившаяся на мой разум, погубила мое счастье, я отрезала мне пути вернуть все, как было, сделала меня убийцей! Разве может быть счастье сопутствовать человеку, если его руки замараны кровью? А я была счастлива тогда, когда совершила преступление, потому, что спасала себя и его, спасала нашу любовь! Но она, мстя, превратилась в наказание, в пытку, в кровавую тайну, которая навсегда зачеркнула чистоту чувств и счастливые воспоминания! С тех пор я замарала себя тем, что каждый раз, общаясь с очередным клиентом, как проститутка, я ставила свежее клеймо на светлом чувстве, каждый раз то, что приносит трепет и святость в душу людей я втаптывала в грязь! И это привело меня к новым преступлениям! Не вела бы я себя так мерзко, не была бы в застенках чудовище, которое уничтожила своими руками! Сколько же могут выдержать крови женские руки? Я не жду, что расплата минует меня стороной! Наоборот, я сама иду к своему финалу! И чем раньше наказание настигнет меня, тем лучше! Уже нет сил, сопротивляться призракам прошлого и слышать голоса, загубленных мной, пусть и они были моими мучителями! За наши грехи платят невинные, потому как, сами мы за гранью, гранью человечности. Но сейчас я пройду пытку и очищение, я заплачу своей жизнью за всю грязь и пошлость в которой купалась последние годы. Я молю только об одном: если эта плата жизнью достаточна, я надеюсь, что там, куда попаду, все же соединюсь с Максимом, моей первой и единственной любовью!»
Прижав заветный листок к губам и целую его бессчетное количество раз, как живую плоть, Игнат задыхался: «Настя жива! И она продолжает любить, несмотря на то, что я натворил. Но, Боже! Это ведь предсмертная записка, она собирается покончить с собой! Я должен успеть!»