— Плохо, что сейчас у нас нет даже надувного матраса, — пробормотал Флинн. — Хотя там внизу я вижу симпатичный мох...
Сознание медленно возвращалось в мозг Эбби.
— Ничего бы не изменилось, даже если бы ты поставил здесь ложе с балдахином, — умудрилась прошептать она. — Я не из тех, кто идет на случайные связи.
Флинн поднял голову и окинул ее скептическим взглядом. Но опасный момент миновал. Эбби сумела овладеть собой. И в самое критическое мгновение, призналась она. В этом мужчине есть нечто такое, от чего возникает зависимость, как от наркотика.
Она с трудом вырвалась из его объятий. И не потому, что он силком пытался удержать ее. Просто у нее чуть кружилась голова, и казалось, что лучше по-прежнему прижиматься к нему.
— Помнишь? — спросила она, пытаясь придать тону игривость. — Я сразу же отказалась от твоего предложения сыграть пламенную любовную связь. Кроме того, поскольку нам предстоит стать в каком-то смысле родственниками...
— А тебе не кажется, что запрет придает моему плану особую остроту? — Флинн, похоже, спорил скорее по привычке, нежели из убежденности в собственной правоте.
— Я думала, что ты уже все знаешь. — Эбби глубоко вздохнула. — Мы ведь с тобой без пяти минут родственники. Я дала матери благословение.
— Что дала?
— Благословение или что-то вроде этого! — взорвалась Эбби. — Трудно понять, что ли? По правде говоря, у меня не оставалось выбора. Я по-прежнему не одобряю ее действий. И никогда их не одобрю. Но я сказала ей, что больше не буду бороться. Если не случится какое-нибудь чудо...
— Как благородно с твоей стороны!
В голосе Флинна прозвучали странные интонации, которые она не совсем поняла. И это озадачило ее.
— Ты дала им разрешение. Будто хозяйка поместья, проявившая милость к своим крестьянам. Ну, Эбби, если ты ждешь похвалы, то от меня, ее не дождешься.
— Флинн! Пойми, я, признала неизбежное...
— Да ничего ты не признала, — покачал головой парень. — Неужели сама не понимаешь? Ты снизошла до разрешения на их свадьбу, будто наделена высшей властью и имеешь право распоряжаться их судьбами. И как я предвижу, теперь ты намерена время от времени сидеть с мрачным видом в углу, служа им вечным укором: мол, какой несчастной они тебя сделали. А ты не можешь, Эбби, просто взять и уйти с их пути? Оставь попытки пробудить в них чувство вины и дай им хоть крошечный шанс обрести счастье!
Кровь застучала в ушах девушки от жестокой несправедливости обвинения. Но самое важное: она внезапно поняла, что все это время он манипулировал ею, влиял на ее планы, интриговал и шпионил.
— Наконец-то правда вылезла на поверхность, — горько усмехнулась она. — Ты всегда поощрял этот брак. И пикник был предназначен в основном для меня, верно? Тебе наверняка было известно, что Фрэнк и мать так или иначе собираются приехать сюда. Интересно, а ты этот план придумал вместе с ними?
— Ни одному из них я не сказал ни слова, — вздохнул Флинн и провел рукой по волосам. — Эбби, я с самого начала четко определил свою позицию, помнишь? Они оба взрослые люди, и у меня нет желания вмешиваться в их дела.
— Вот как! И поэтому ты с самого начала саботировал мои планы. Говоришь, нет желания вмешиваться, сохраняешь нейтралитет?! Черта с два, Флинн, не лги мне!
— И не собираюсь. Роль стороннего наблюдателя действительно не по мне. Сначала я почти соглашался с тобой. Наши родители, признаю, представляют собой фантастическую пару. Но ты относилась к ним как к малым детям, которых нужно без конца одергивать и призывать к порядку. И я постепенно начал им сочувствовать. Они, похоже, счастливы — во всяком случае, когда тебя нет рядом. И кто может утверждать, что у них ничего не получится? Кроме того, я вообще всегда на стороне обиженных.
— Конечно, ты всегда на их стороне, — злорадно заметила Эбби. — Потому, что сам Богом обиженный! Самый настоящий неудачник!
И тотчас пожалела о сказанном. Но слова уже вырвались — не воротишь. Брякнуть такое — непростительная жестокость, даже если Флинн и толкнул ее на грубость. Даже если бы Эбби и в самом деле верила в то, что говорила. Так ведь нет, наоборот: она ни секунды не сомневалась в том, что у ее друга, явный талант художника. И если он не достигнет поставленных перед собой целей силой своего искусства, то железная воля и независимость взглядов все равно обязательно приведут его к победе. Живи Флинн Грэйнджер впроголодь в жалкой лачуге, и то психология затравленного неудачника ему не грозит, он просто-напросто не способен видеть мир в черном свете. Парень долго смотрел на нее, потом спрыгнул с дерева и зашагал по поляне в сторону подлеска.