– Привет, зайдем в магазин, мне надо резинку для трусов купить.
Лукин обомлел не столько от приглашения, сколько от простоты, с которой упомянули резинку для трусов.
– Или подожди меня, подержи портфель, я куплю, и пойдем домой вместе, – сказала она, так и не дождавшись от него ответа.
Лукин молча забрал у нее портфель, а она легко взбежала по ступенькам и скрылась в магазине. Сначала Толя попытался прикрыть ее портфель своим, чтобы одноклассники, если будут идти мимо, не увидели его, потом решил поставить рядом, на крыльцо магазина – вроде стоит тут портфель, просто так стоит, а он, Лукин, рядом, и отношения к нему не имеет. Пока он так размышлял, девочка уже вернулась, забрала портфель и произнесла:
– Спасибо, он такой тяжелый, ужас просто.
– Ну и чего тогда?! Давай понесу! – пробасил Лукин, и так начался его роман со Старшенькой.
Тяжелее всего было рассказать об этом другу. Ну вот как вы себе представляете, встречаются два серьезных мужика, и один другому говорит: «Ты знаешь, я вот тут портфель одной помог донести!» Вполне вероятно, что он получит ответ: «Ну и что!» И дальше уже не объяснить, что, кроме портфеля, который он теперь носит каждый день, есть еще ее глаза, ее улыбка, волосы. И наконец, фигура. Как другу рассказать о том, что увидел?! Да никак. А потому лучше молчать и делать вид, что ничего не происходит. Толя Лукин и молчал. Каждый день он теперь провожал Старшенькую домой и радовался тому, что у нее такое ласковое прозвище. Сам бы он никогда не посмел назвать, например, Иру – Ирочкой или Свету – Светочкой. А тут и решаться не надо, за тебя все сделали ее родители.
– Старшенькая, ты завтра на физру идешь? – спрашивал он.
А она как ни в чем не бывало отвечала:
– Иду. Завтра же лыжи.
И он радовался не только тому, что на уроке физкультуры, который будет проходить в лесу, можно долго побыть вдвоем и никто не помешает, но и тому, что можно ласково обратиться к девушке, которая нравится.
Ровно два года Лукин пытался ответить на вопрос: а как же к нему относится Старшенькая? Он анализировал ее поступки, слова, улыбки, но так и не пришел ни к какому выводу. Спросить ее напрямик Лукин не догадался. Скорее всего ему это и в голову не пришло. В его понимании любовь была похожа на изюм в шоколаде – одно от другого неотделимо, имеет смысл есть сразу. Другими словами, ни к чему раскладывать на составные части уже крепкую конструкцию. Лукину казалось, что вот эта жизнь – вместе в школу, из школы, телефонные разговоры по вечерам, частые встречи вне школы – должна сама по себе привести к какому-нибудь результату. Надо просто подождать. Но в конце девятого класса нарушилась гармония, которой наслаждался Толя. Лукин отлично помнил, в какой момент это случилось и с какого момента появилась настоятельная необходимость знать наперед планы друга.
Вадим и Толя возвращались с футбола – они любили погонять мяч на площадке у школы. Был май, осталось всего два экзамена, потом должно было наступить последнее школьное лето.
– Завтра поеду за учебниками по английскому. – Вадим, разгоряченный беготней, вытер пот со лба. – Съездишь со мной? Потом заглянем в книжный, а позже можно будет пошляться по парку.
Только Лукин собрался ответить, как вдруг они оба увидели Старшенькую. Толе было достаточно одного мгновения, чтобы понять, что надо как можно быстрее отвлечь внимание Вадима. Толя даже не успел удивиться собственной интуиции, собственной сообразительности.
– Черт, дыра! Слышишь, воздух шипит. – Толя сунул мяч в лицо другу.
Но Вадим отстранился, он смотрел на девушку и ничего не отвечал. Тогда Толя набрался мужества и внимательно глянул в ту же сторону. И картинка предстала такой, какой сейчас ее видел Вадим: шла девушка, в которую срочно надо было влюбиться. Никакие определения, эпитеты и сравнения не нужны были – навстречу им шла их любовь.