Младшенькая на всякий случай изо всех сил раскрыла широко глаза – она знала, что они у нее необычные, почти фиалковые. Такие глаза достались им с сестрой от мамы, и из-за таких глаз их отец влюбился когда-то в маму и увел ее у какого-то знакомого. Вот это история была! Мама о ней рассказала только недавно, когда они повзрослели. У Младшенькой захватило дух. А вот эта встреча – это уже ее история. Это ее фиалковые глаза! Вот этот человек, этот герой, который перевернет ее жизнь. Младшенькой показалось, что у нее почти остановилось сердце, так оно запрыгало в груди.
– Что с тобой? Что у тебя с глазами? – Вадим вдруг на мгновение уставился на девушку.
– А что с ними? – Младшенькая опять взмахнула ресницами, предоставляя Вадиму возможность рассмотреть их знаменитые глаза.
– Нет, ничего, все хорошо. Мне показалось… Красивые глаза.
Младшенькая довольно улыбнулась, а Вадим продолжил говорить о своих занятиях английским и немецким, о том, куда он собирается поступать, где хочет работать, почему не слушает современную музыку. Вадим так много и так красочно говорил, что даже сам устал.
– Ну что, пойдем танцевать! А то проговорим все время. – Он наконец перевел дух и подхватил совершенно сбитую с толку Младшенькую.
Она сделала шаг навстречу и оказалась в объятиях Вадима. Ее сердце опять ухнуло, а потом, казалось, забилось ровно, в такт нежной музыки. Танцуя, Младшенькая поймала взглядом сестру, победоносно улыбнулась в ответ на ее удивленный взгляд и положила голову на плечо Вадиму. Не зря она боролась за мамино платье.
Вадим ее проводил домой. До самого подъезда и еще долго не отпускал. Он опять что-то рассказывал, но Младшенькая не слушала. Она только пыталась сообразить, за что именно ей влетит дома: за позднее возвращение, за то, что она придет одна, а сестра уже с мамой и отцом пьет чай, или ей влетит за то, что она на глазах у соседей час с лишним кокетничает с молодым человеком. Младшенькая выбирала нужный вариант ответа, а Вадим все говорил и говорил. Он даже сам отвечал на свои вопросы. Младшенькая уже замерзла, а Вадим ее все не отпускал.
– Мне пора, – наконец она вставила слово.
Вадим замолчал, словно очнулся от сна.
– Да, а может… – начал было он, и тут вдруг в арке двора показались Лукин и Старшенькая, которые тоже не спешили домой.
– Да, да, конечно! И мне пора идти, – как ни в чем не бывало сказал Вадим. – До свидания.
Младшенькая, совершенно сбитая с толку таким ответом, не двинулась с места.
– Ну вот и хорошо, вместе ушли, вместе пришли, – рассмеялась старшая сестра, подходя к подъезду. – Вадим, мы завтра решили сходить в кино. Только с билетами проблема. Фильм новый в «Стреле». Пошли с нами, попробуем прорваться?
– Хорошо, – ответил Вадим, – созвонимся.
Младшенькая промолчала, Лукин вдруг обнаружил развязавшийся на ботинке шнурок, а Старшенькая, открыв дверь подъезда, скомандовала:
– Пошли, нам сейчас влетит!
Из-за захлопнувшейся двери ребята услышали ее смех.
– Слушай, она в этом году оканчивает седьмой класс. – Лукин искоса посмотрел на Вадима. Тот промолчал.
– Ей четырнадцать лет, – не отставал Лукин.
– Почти пятнадцать.
– Ну, разница невелика.
– Ты так рассуждаешь, словно жениться следует сразу после похода в кино. Или, может, прямо после первого поцелуя? – улыбнулся Вадим.
Лукин растерялся. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Он хотел бы жениться, но не мог.
– Мне все равно. Я просто сказал, – наконец произнес он. – Пока, увидимся.
Толя остановился у своего подъезда.
– Конечно, мы же завтра в кино идем! – улыбаясь, произнес Вадим.
– Да, идем, – кивнул Лукин. – Это еще не точно, надо сеансы узнать.
– Не волнуйся. Билеты будут. Я попрошу отца достать.
– Ну, тогда конечно, – невнятно ответил Лукин и скрылся в подъезде.
Вадим довольно улыбнулся. Вечер оказался не таким плохим – Старшенькая его позвала в кино. И не важно, что собирались они идти с Лукиным. Если бы она не хотела его, Вадима, видеть, она бы так не сделала.
Дома «пахло серой». Сестры это почувствовали сразу же, как только вошли в квартиру. Мать не ответила на их приветствие, а отец, вместо того чтобы поцеловать, сразу стал спрашивать про уроки.
– Пап, все сделано! – ответила старшая сестра. – Хочешь, мы тебе сейчас что-нибудь ответим.
– Не хочу, – отрезал отец. – Не хочу. И не хочу, чтобы мои дочери стояли у подъезда, на виду всего дома и целых полтора часа хихикали с какими-то мужиками!
Петр Никанорович был зол – это чувствовалось по его тону.
– Петя, не волнуйся, тебе нельзя. – В комнату вошла мать с извечной семейной присказкой.