- Стой! – он замер и захлопнул рот, - под ноги смотри, взглядом показала на осколки горшка, - ты же босиком, ноги порежешь – и так вон все кровью заляпал. – Я обвела взглядом свою когда-то чистенькую беленькую ванную: стиралка, крышка унитаза, дверца душевой кабинки, раковина – все это имело на себе кровавые разводы. Да уж, как сказала Ольга – свадьба удалась.
Ангел же нас, прямо скажу, удивил. Увидев свой кактус, он, вскрикнув «Эльма!», упал на колени и очень бережно коснулся сначала браслета на кактусе, потом самого кактуса, следом осколков горшка и, наконец, вытащив из кучки земли кольцо, дунул, вытер о свои штаны, и подняв на нас свои прекрасные ангельские синие глаза, переводя взгляд то на Ольгу, то на меня жалобно повторил: «Эльма».
- честно, я не знала ни что ему сказать, ни чем ему помочь. А помочь очень хотелось, потому что такой взгляд я видела только один раз, стоя у киоска по продаже мороженого. Возле киоска стояла девочка лет пяти, а у ее ног лежало мороженое, которое она уронила, пытаясь его развернуть. Ее мамаша отвернувшись, разговаривала по телефону. А я смотрела на дрожащие губенки и полные не пролитых слез глаза, и понимала, что не могу просто взять и уйти. Купив точно такое же мороженое, сама его развернула и вручила ребенку, испытав при этом ни с чем несравнимое облегчение. И вот сейчас я снова видела перед собой точно такой же взгляд.
Растерянно посмотрев на Ольгу, кивнула ей, мол, что делать-то? Та скривилась в ответ и пожала плечами, типа, а я откуда знаю? Этот молчаливый диалог бы прерван стоном. Наш Ангел, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону и что бормотал. Я осторожно к нему подошла, присела на корточки и легонько погладила по плечу.
- Оля, - оглянулась на нее, - а как ты думаешь, Эльма – это кактус или горшок? – Ангел перестал раскачиваться и посмотрел на меня, а Ольга сказала:
- Я думаю, что, скорее всего – горшок, потому что кактус-то целый, а он убивается так, словно кто-то умер, - в ее голосе слышалось недоумение. Ангел ткнул пальцем в браслет:
- Эльма!
- О! – воскликнула Ольга, - Эльма – это браслет!
- Эль-ма! – по слогам произнес Ангел, дотронулся до кактуса и повторил, - Эль-ма! – Его выразительный взгляд дал повод думать, что по-мнению Ангела, мы обязательно должны были если не знать Эльму лично, то хотя бы что-то о ней слышать.
- Да поняли мы, - посмотрела на него осторожно – только бы он не оказался психом, - твой кактус зовут Эльма.
Он посмотрел на меня взглядом «ну что с тебя взять, глупая женщина» и покачал головой.
- Оль, у меня там, в кухне, на подоконнике стоит пустая банка из-под кофе, принеси – сделаем Эльме новый домик.
Ольга агакнула и убежала, а Ангел, приложив к груди сжатый кулак, выдал:
- Эстас, - я молча кивнула, разглядывая его лицо. Красивый. Даже кровавые разводы по лицу его не портят. При абсолютно белых волосах – брови и ресницы черные; ярко-синие глаза; прямой нос; четко выраженные скулы, тонкие губы, ямочка на подбородке. И очень молодой. Я бы сказала, что ему лет восемнадцать - не больше. И хотя рост у этого ангелочка был – ого-го, пока он стоял, я прикинула – почти под два метра, да и в плечах – не цыпленочек, но воспринимался почему-то как ребенок. Пока я его рассматривала, вернулась Ольга и сунула мне в руки жестяную банку. Я поставила банку на пол и начала операцию по спасению Эльмы, которая была, судя по всему, очень дорога Ангелу.
- Оль, если я правильно поняла, то Ангела зовут Эстас, - я осторожно убрала осколки горшка. Горшочек-то у Эльмы тоже непростой – по форме напоминающий мисочку для бульона, он был сделан из стекла, в толще которого сверкали зеленые камни, похожие на изумруды; кто же ты, кактус Эльма, если ты живешь в таком горшке и наряжаешься в браслет, который неплохо бы смотрелся на витрине у Тиффани? – Ангел схватил меня за руку: