Такой я и должна была предстать перед гостями через две недели. И вдруг мне стало так обидно – за себя, за это прекрасное платье, которое не попадет на праздник; и мы вместе с ним не очаруем жениха и всех гостей своей красотой; и не будут расстегнуты все эти пуговки (как же я с ними намучалась!) подрагивающими, в предвкушении ночи, пальцами моего мужа (чтоб он их все себе переломал, козел похотливый!). Слезы потекли по щекам и, удобно устроившись на полу перед манекеном, я закатила для порядка небольшую истерику с жалобами на свою такую горькую судьбинушку и несправедливость жестокого мира, не желающего подарить мне простого женского счастья.
Слезы выплакались и успели высохнуть; от своего монолога я уже устала - манекен и платье были прекрасные слушатели, но не самые лучшие собеседники – ни тебе сочувствия, ни доброго совета. Семочке вообще все было ровно – он от одиночества не страдал, на него постоянно вешалась какая-нибудь одежда, и он был доволен своей судьбой. Платье же, которое планировалось как «платье одного (того самого!) дня» я решила таким и оставить. Таким – это «одного дня», только день этот будет сегодня!
Если я собиралась надеть его только один раз, а потом бережно хранить и может только иногда доставать и вспоминать, то надену его сегодня – а потом буду хранить и вспоминать вместо несостоявшейся свадьбы сегодняшний праздник. Что это будет за праздник - мы придумаем вместе с Ольгой. Повод у нас есть, пусть не очень радостный, но я уверена – мы сможем! Я в нас верю! На этой оптимистичной мысли я решительно подошла к Семке и стала снимать с него наряд, который украсит меня сегодняшним вечером.
Глава вторая
Семка неодобрительно качал отсутствующей головой, всем своим видом выражая несогласие с таким кощунственным обращением с вверенным ему нарядом, еще совсем недавно вызываюим у меня тихую мечтательную улыбку. А я, разрушая свои же мечты, натягивала на себя платье поверх всего, что было на мне надето. Джемпер я все же сняла - не смотря на то, что в квартире было ощутимо прохладно (осень наступила, а отопление включать никто не торопился) - кашемир был не готов лезть под кружево. Под платье мной уже были куплены и соответствующее белье, и чулки и туфли. Но кому были сейчас нужны все эти изящные и, безусловно, прекрасные вещи? - не мне так уж точно. Нет, они, конечно, были мне очень - очень нужны – но! в другое время и в другом месте. А сейчас на роль боди прекрасно подошли лифчик и майка, которые были уже на мне, вместо чулок было решено оставить джинсы – так теплее, а сапоги завершали образ. Сократив таким нехитрым способом церемонию «обряжения невесты», подмигнула Семке:
- Хороша? – Сема ожидаемо промолчал. – Ладно тебе Сема, не грусти, сейчас тебе что-нибудь подберу. Не будешь же ты у меня голенький тут стоять неизвестно сколько. А подвязочку я у тебя, пожалуй, тоже заберу, - сдернула с шеи манекена подвязку, купленную для меня Ольгой в угоду западным традициям, и украшавшую Семку кокетливым бантиком. Подвязка удачно вписалась в мой образ «слегка-не-в-себе-невесты», заняв не полагающееся ей место на ноге, а исполнив роль резинки для волос. Собрав с ее помощью свои средней длины, не такие чтобы очень густые, волосы в низкий хвост, я на последнем обороте не стала его полностью вытягивать, и получила такую очаровательную почти - шишечку с торчащими кончиками.
Какое-то время пришлось потратить на застегивание пуговиц. Делать это самой было совершенно неудобно. Изгибаясь и выворачиваясь, выкручивая руки, я кое-как застегнула те пуговицы, до которых смогла дотянутся; решив, что с остальными мне поможет Ольга, я удовлетворенно выдохнула.
- Знаешь, Сема, - рассуждала, роясь в ящиках комода, в поисках чего-нибудь подходящего для него, - во всем нужно искать плюсы. Я вот один уже нашла. Я останусь - Ивановой, - достала трикотаж с веселенькими черненькими танцующими скелетами, который должен был однажды стать Ольгиной пижамой, и кивнув – то, что надо, продолжила,- согласись, что Лиля Иванова звучит гораздо лучше, чем Лиля Якина. – Оглядела Семку, прикидывая, чего бы ему накрутить. – И документы менять не нужно.
Не заморачиваясь с фасоном, решила нарядить его в римском стиле. Вооружившись булавками и тесьмой для будущего пояса, я аккуратно укладывала и закалывала складочки этой «скелетоги» и продолжала рассуждать: