- Конечно, человек не виноват, что у него такая фамилия. И мне, как правильной будущей жене пришлось согласиться с заменой, хотя, скажу тебе по-секрету, сама я не хотела фамилию менять. Но не могла же я из-за такой ерунды обидеть хорошего человека. Будущего мужа. Да чтоб его секретарша на нем поскользнулась и что-нибудь ему там сломала! Ты Сем, не думай, что я ему на самом деле плохого желаю, просто я пока злюсь. Да кого я обманываю, еще как желаю! Так, немного. А Ольга ведь мне говорила, что он проявит еще свою «якинскую» породу! Как сейчас помню:
- Смотри, сестренка, не ошибись, - говорила она, первой узнав новость о моем предстоящем замужестве. - А то потом поздно будет – твой подлец будет кикимор по Гаграм возить, а ты – Лилякина, либо разводиться побежишь, либо опять на два года в психокому впадешь, как после Ленечки.
Дело было в том, что Ольге Павел никогда не нравился. Она считала его скучным сухим педантом, который никогда не сможет сделать меня счастливой; и еще, из-за его отношений с животными. Ольга, будучи ветеринаром, с душевной теплотой относилась ко всем зверушкам, кроме тех, которые становились ее пациентами – с ними она была строга и деловита – для их же пользы. И говорила мне, что животные – они плохих людей чувствуют и не зря на Павла так ополчились всем своим зверино-пернатым сообществом. Но при всем своем негативном к нему отношении, вела себя Ольга почти всегда очень корректно и оставляла при себе свое мнение о душевных качествах Павла Якина. Только иногда позволяя себе пройтись по его фамилии, называя «подлецом» и приплетая всем известных кикимор, и то больше в шутку, чем желая меня таким образом задеть. Оля меня очень любила и была согласна с любым моим решение, если оно никаким образом мне не вредило. Ближе, чем она, у меня никого не было. На самом деле, мы не были с ней сестрами, хотя и называли так друг друга.
В этот город я переехала, когда мне исполнилось восемнадцать. В этом возрасте я имела диплом об окончании швейного училища, небольшой опыт работы и кое-какую денежную сумму, полученную за продажу квартиры, доставшуюся мне в наследство от бабушки. Квартиру купил наш сосед Николай Васильевич, пожелавший поселить рядом недавно вышедшую замуж дочь. Я была рада такой возможности, потому что давно уже искала способ перебраться в другой город, где я могла бы продолжить учится, найти работу и обзавестись семьей (уже тогда я хотела семейного счастья). В нашем городке из учебных заведений были только: два ПТУ – строительное и швейное, филиал какого-то экономического колледжа, и филиал педагогического института. Экономика для меня была закрыта – обучение там было платным а бабушке платить было нечем; учить детей я не хотела; и предпочтя шпатлевке ткани, я после девятого класса стала осваивать профессию швеи - и никогда об этом не пожалела – работу свою я любила.
Неравнодушный к моим желаниям сосед помог мне перебраться в город, который я выбрала по причине наличия в нем института легкой промышленности. По счастливой случайности, именно в этом городе жил бывший сослуживец Николая Васильевича, а ныне хороший его приятель - Привалов Виктор Петрович. Бывая в этом городе по делам, сосед, желающий побыстрее освободить от моего присутствия честно приобретенную им квартиру, в одну из своих поездок прихватил с собой меня и два моих чемодана. Появившись вместе с нами (мной и чемоданами) на пороге квартиры Приваловых и попросив приютить девочку - ненадолго «пожить, пока не устроится», укатил обратно - делать ремонт в купленной квартире.
Приваловы меня с удовольствием приютили, став для меня в скором времени семьей. Виктор Петрович и его жена, Людмила Сергеевна, очень быстро стали для меня «пап Вить» и «мам Люсь», а их дочь Ольга, с которой мы очень быстро подружились – «сестренкой». Ольга, которая была старше меня всего на полгода, со всей ответственностью приступила к роли старшей сестры и взяла надо мной шефство. Она знакомила меня с городом, со своими друзьями. Сама уже являясь почти студенткой, ходила со мной в приемную комиссию – я еще успевала подать документы на вечернее отделение. Помогая искать мне работу она, убежденная в силе моего таланта, пророчила для меня великое будущее второй Коко Шанель. Я на такую высоту не заглядывала, подобные амбиции мне были не свойственны и, устроившись работать на швейную фабрику, я посчитала себя вполне счастливой на данном этапе своей жизни. В общежитие, комнату в котором я могла спокойно получить, Приваловы меня дружно не пустили. Объяснив это тем, что я им не мешаю, они ко мне уже привыкли и успели полюбить, да и вообще, нечего девочке там делать – ни отдохнуть толком, ни учебой заняться. Я с ними не стала спорить и полностью посвятила себя работе, учебе и редким развлечениям в компании с Ольгой, не заморачиваясь вопросом «где мне жить».