Выбрать главу

Но потом он понял что мы с сестрой – ламии очень хорошие, потому что предложили ему свое одеяние, с которым он не расставался и сейчас. И еще вкусно накормили. Из-за всех этих проклятых проблем - с едой у них было туго.

Есть что попало было нельзя, только специальные лепешки - чтобы максимально сохранять энергетические связи с Эльмаром. Но от огорчения за убитую Эльму и зная, что ему за это еще предстоит отвечать, Эстас решил гульнуть. К тому же он никогда раньше не был в ненужном мире. И ему было все очень интересно.

Плохо было то, что такие замечательные ламии не могли с ним разговаривать. Эльманина, помогающего в понимании чужой речи у него после оракула не осталось. Но он вспомнил, что узы сердца могут помочь в этом.

И хотя они были не его, в тот момент, под воздействием алкоголя, который он пил в первый раз, ему показалось, что это очень-очень хорошая идея. В планах Эстаса было попросить добрых ламий провести для него обзорную экскурсию по миру. Обратно он решил пока не торопиться – лучше подождать здесь, у ламий, пока там все уляжется.

Но тут пришел Бешеный, про которого Эстас почему-то совершенно забыл, и все испортил. Накричал на него - что тот безответственный, ставит под угрозу весь мир, и выживание всех драконов. Но это Бешеный тогда еще не знал, что Эстас брата женил случайно.

А когда узнал, то сначала очень разозлился, а потом, когда мы уже были здесь - они с Анхелем о чем-то разговаривали, но о чем именно - Эстасу не сказали. И что с нами будет – Эстас не знал. Но уверил нас, что все будет хорошо. Мы покивали головой и сделали вид, что поверили ему.

Эстас еще добавил, что после возвращения черное сердце конфисковали. Эльму, которая уже перестала быть ей по своей сути, забрал Ленхарт.

Несмотря на то, что Эстас вырвал ее из мира – у нее был еще небольшой шанс приживиться обратно, но так как потиш был сломан, то все связи оборвались окончательно и никакой ценности для Эльмара она уже не представляла. Эльма стала здесь чужой. Как мы с Ольгой.

Но Бешеный поговорил с месмерами и они решили пустить Эльму на опыты, потому как особая значимость ее была теперь в том, что она могла стать первой Эльмой попавшей к ним руки. Ну это они так думали, пока я не решила ее присвоить. Эстас был очень рад, что я назначила его хранить Эльму.

Этим он и прикрывался до сих пор, не желая покидать гостеприимный дом Анхеля, в который без особого приглашения войти никто не мог. И где Эстас успешно скрывался и от императора и от месмеров.

Так как цветов оставалось совсем мало - месмеры заскучали. Раньше-то они без работы не сидели – то таблетки, то капли - много всего - разного вида и назначения. Мыльных средств, которые тоже изготавливали они – было уже давно в избытке.

Пытливые умы месмеров хотели продолжать свои исследования и разрабатывать новые препараты, но материалов для всего этого не было. А тут такой подарок – целая Эльма - и вся им, но фиг! Пришлая Эльмари лишила их радости новых открытий. Думаю, что с месмерами мне тоже встречаться пока не стоит.

Закончив рассказывать про жаждущих моей Эльмы месмеров, Эстас спросил, хотим ли мы еще что-нибудь узнать, потому что ему нужно заниматься. Ведь Ленхарт позволил ему тут оставаться только потому, что Эстас пообещал ему – своему наставнику – усиленно повторять какие-то задания, и учить все законы, правила, и все, что должен знать законопослушный дракон. При этом выглядел очень недовольным такой несправедливостью.

- Слушай, малолетний рецидивист, тебе ли жаловаться - покачала головой Ольга. - Мало того, что нелегально пересек границу, будучи не выездным. Совершил несколько краж. Провез с собой, минуя красный коридор, драгоценности, имеющие особую ценность и значимость, и редкое растение, запрещенное к вывозу. В некоторых странах у нас тебя за такое казнили бы. Насмерть. А здесь добрый дядя Бешеный за все твои преступления - только книжки дал почитать.

Думаю, что добрый дядя решил оставить тут своего подопечного вовсе не потому, что тот безропотно согласился уроки учить. А потому, что сможет спокойно дела свои делать, зная что мальчик под присмотром и никуда не побежит, пока мы здесь.