– Да, госпожа Риден, – щебечет Вейна.
Самое замечательное в моей старшей помощнице – она никогда не задаёт вопросов. Не из деликатности или понятливости, просто Вейна не особо задумывается о причинно-следственных связях.
– Прекрасно! – улыбка превращает Сорена из заурядного молодого человека в симпатичного. – Теперь ко всем моим недостаткам слухи прибавят ещё и непунктуальность. Верх неприличия не явиться вовремя на собственную свадьбу.
– О тебе и так сплетен больше, чем о королеве, – отмахивается Корэл. – Одной больше, одной меньше. У нас девятнадцать минут, вернее, уже семнадцать. После чего нужно решить, отменять визит Её Величества или не сто́ит.
Скромно замираю за ближайшей цветочной композицией и не шевелюсь. Вдруг меня не прогонят, и я посмотрю на настоящее расследование? Одно дело – читать в романе, и совсем иное – наблюдать вживую! Появление в зале нового лица встречается двумя радостными возгласами. Вновь прибывший – привлекательный загорелый блондин, и, несмотря на его изысканно-изящный костюм цвета кофе с молоком, в голове сразу возникает словосочетание «обаятельный хулиган». Виной тому даже не забранные в задорный хвостик длинные светлые волосы с еле заметной рыжиной, а озорной блеск глаз – так обычно выглядят мальчишки, задумавшие шалость.
– Добрый день, Элан. Эстан, во имя всего святого, хоть что-нибудь в твоей жизни обходится без приключений? Открытие счёта в банке выливается в раскрытие мошенничества, посещение дворца сопровождается заговором, отпуск оборачивается самым громким судебным разбирательством за последние пятьдесят лет. Теперь тебе на свадьбу подкидывают труп!
– Подкидывают? – оживляется Сорен.
– Разумеется, – блондин обходит вокруг тела. – Беднягу притащили порталом и уложили… Любопытно!
Он не жалеет свои светлые брюки и встаёт на колени рядом с телом. Неужели тоже начнёт обнюхивать? Какая-то собачья магия.
– Потрясающе! Сотни раз я сталкивался с убийством, замаскированным под естественные причины или несчастный случай, но впервые вижу, как мирно скончавшегося человека протыкают заклинанием, чтобы создать видимость преступления. Несчастный умер мгновенно – внезапная сердечная смерть. Здесь даже целитель ничем бы не помог, настолько быстро всё произошло. Время – около двух часов, применение амулета не позволяет определить точнее, но вряд ли позднее двух-трёх минут второго. Эстан, признайся, кому ты так насолил?
– Половине Скрэйтара, – вполголоса сварливо замечает Корэл. – Вся закрытая тюрьма в Грандэ́не спит и видит, как бы отравить жизнь единственному эмпату королевства.
– А он ведь прав, Эстан, – блондин поднимается, причём брюки по-прежнему выглядят идеально. – Ты чертовски наплевательски относишься к своей безопасности. Добрый день, госпожа. Алэйн Гэрзэ́, маг смерти высшего ранга.
Последняя фраза, как и цепкий, пронзительный взгляд насмешливых серо-голубых глаз, предназначаются мне. Некромант! Тот самый, за которого вышла замуж Вэло́ра Жэрэ́!
– Очень приятно. Я Элис Риден, распорядитель сегодняшнего торжества.
– У вас в родне были маги? – Гэрзэ оглядывает меня, словно прикидывает, с какого конца начинать есть.
– Бабушка. – Почему их это так интересует?
– Кто-нибудь, кроме вас, в курсе произошедшего?
– Нет.
– Вот и славно. Насколько я помню, в Дэйноре замечательный морг. Сейчас закинем туда бедолагу и будем спокойно праздновать.
Корэл деликатно кашляет.
– Алэйн, не спеши. Досадить можно тысячью разных способов. Почему труп?
Гэрзэ разводит руками.
– Как самый неприятный из этой тысячи?
– Поговори с ним, – словно о чём-то незначительном, просит Корэл. – Хотя бы имя узнаем. У меня с собой переносная рамка, я сделаю запись, – он достаёт упомянутую из внутреннего кармана.
Да, такое у нас во Дворце Торжеств впервые. Роскошно убранный зал, гирлянды цветов, сервированные к застолью столы, призывно сверкающие хрусталём, обвитая цветами арка – и покойник, которого собирается допрашивать некромант. Пожалуй, это впечатляет. Особенно когда мертвец медленно садится и открывает глаза – почти нормальные, карие, только слегка мутноватые.
– Ваше имя, возраст и место жительства.
Ничего себе голос у Гэрзэ! Пробирает до мурашек. Таким властным тоном хорошо щенков воспитывать – шёлковыми станут. Вот тебе и хулиганский мальчишка – сама невольно вытягиваюсь в струнку и чуть не выкладываю, что тридцать семь лет назад я родилась в Хэйзаре. Покойник слушается беспрекословно.
– Шо́нен Кáлер, пятьдесят два года, Андэ́йр.
Слова умерший произносит чётко и бесстрастно, без какой-либо интонации.