– Но?
– Что, простите?
– В ваших словах чувствуется «но», – поясняю я.
– Да, госпожа Риден, есть «но», – Корэл приглушает и без того тихий голос. – Это слишком мелкая месть. Как плюнуть в суп тому, кого вы желаете отравить. Я меньше удивился бы, если б сегодня произошло что-либо из ряда вон выходящее, вплоть до покушения на молодую госпожу Сорен.
– А труп за четверть часа до начала торжественного застолья – это не из ряда вон? – не удерживаюсь от иронии.
– Дать Службе Охраны целых пятнадцать минут? Вы нас совсем не цените. Простите, мне нужно идти.
Он исчезает. Только что стоял рядом – и растворяется в воздухе. Никаких мерцающих огоньков или мутных плёнок. Нужно было интересоваться не специализацией Гэрзэ, а его собственной.
Снова перевожу внимание на виновников торжества. Господин и госпожа Сорен принимают подарки. Обычно на свадьбу дарят дорогие безделушки: громоздкие хрустальные вазы, вычурные статуэтки, комплекты вышитого золотом постельного белья. Мне такое преподнесла одна благодарная вдова, второй раз вышедшая замуж. Подозреваю, она избавилась от подарка на свою первую свадьбу, поскольку спать на этом белье невозможно, настолько оно колется. Но если родственники и друзья – маги, то вам сильно повезло. Молодожёнам вручают амулеты на все случаи жизни, жених даже расстраивается – мол, я вообще-то тоже не безрукий, сам могу создать. И всё равно любой бытовой амулет намного лучше какой-нибудь глупой фигурки двух обнимающихся влюблённых в сердечке, которую потом выбросить жалко, а приткнуть некуда.
Старшее поколение Соренов вызывает у меня уважение. Отец знаменитого эмпата – солидный добродушный мужчина, не сказать, что писаный красавец, но в юности точно разбивал девичьи сердца. Мать – воздушная и тонкая, выглядит ровесницей невестки. Никакого сходства с сыном. Заметно, что между Сюзи и родителями жениха царит полное взаимопонимание.
Амулет связи тихонько звенит. Перед тем, как ответить, отступаю подальше.
– Элис, горячее подаём по расписанию или с учётом задержки? – Дорис всё ещё сердится.
– По расписанию, – решаю я.
– А торт?
– Сразу после выступления и перед танцами, как запланировано.
– Ладно, – меняет гнев на милость Дорис.
Машинально отмечаю время: тридцать две минуты пятого. Знаменитые артисты из Хэйзара прибудут в пять тридцать, для них оставлена часть зала, пока скрытая иллюзией сада. Начало представления в шесть, в перерыве горячее, выступление до восьми, затем торт и танцы. В одиннадцать молодые прощаются с гостями, и все расходятся. К себе домой я вернусь около полуночи – нужно будет проследить за наведением порядка. Завтра у меня выходной, на послезавтра назначено празднование столетнего юбилея госпожи Шуньé, затем через пару дней банкет в честь золотой свадьбы господина и госпожи Куги́р, а там недалеко и до отпуска. Обязательно уеду в Уэ́р, к морю, в пансион, где одни почтенные дамы, и две недели буду гулять по берегу, читать авантюрные романы и выброшу из головы бесконечные свадьбы. Если бы в жизни происходила хотя бы половина того, что описано в книгах, возможно, я переменила бы отношение к замужеству. Но когда на весь Дэйнор из женихов моложе семидесяти лишь господин Сари́н с его розовым пуделем да овдовевший господин Хойлс, поневоле начнёшь скептически относиться к романтике.
На всякий случай я проверяю холл и спускаюсь на кухню. Не потому, что сомневаюсь в Дорис: она работает в фирме сорок лет, в кулинарных изысках ей нет равных. Госпожа Петир платит двойное жалование, лишь бы Дорис не переманили в столицу. Беспокойством я заразилась от Корэла, к тому же я единственная знаю о подброшенном трупе и визите королевы. Конечно, это глупо – что изменится от моего присутствия, когда в здании три мага из Службы Охраны? Но я пробегаю по всем помещениям и с удовлетворением отмечаю, что повара под бдительным надзором Дорис на своих местах и трудятся в поте лица. В уме я сочиняю историю о том, как тайный враг господина Сорена проникает на кухню, мне удаётся заманить его в кладовку и запереть, Корэл меня благодарит и… Дальше моей фантазии не хватает, и я запрещаю себе думать о ерунде.
Зачем-то я выхожу на улицу. Поздней осенью Дэйнор тоже хорош, в садах и скверах немало вечнозелёных растений, а кое-где ещё цветут укутанные согревающими заклинаниями хризантемы. Но воздух уже по-зимнему прозрачный и морозный, вязы на бульваре облетели, и рыжий ковёр из листьев схвачен инеем. Зябко ёжусь: тонкая ткань костюма – плохая защита от холода.