Но, вероятнее всего, все было не так. Нуама, из упрямства и страсти обо всем иметь независимое мнение, а может быть, еще и из чувства сострадания к Зейну или в порыве самопожертвования, что ее натуре свойственно, сама решила выйти замуж за Зейна. Вероятно, в доме хаджи Ибрагима произошел крупный скандал: родители с дочерью схватились, а братьям девушки, которые были в отъезде, написали. Говорят, два старших брата сестру осудили, а младший ее поддержал и ответил отцу: «Нуама всегда стойко держалась своего мнения. И теперь, если она сама выбрала себе мужа, пусть так оно и будет». Короче говоря, хаджи Ибрагим неожиданно эту новость объявил, А люди словно ждали ее после случая с аль-Хунейном. И, что странно, ни один не съязвил и не рассмеялся. Только головами покачали в недоумении. После этого Зейн лишь вырос в их глазах. Вот тогда-то и закричала мать Зейна, радостно заголосила, а вместе с ней ее знакомые да соседки, родные да близкие — все, кто к ней по-доброму относился.
— Ай-ва! Ай-ва!.. Ай-ва! Ай-яй-яй! Ай-ва!
Не будь это его свадьба, Зейн бы сам всех перекричал.
Вот, скажем, дочь Абдаллы: голос у нее звонкий, кричит громко — часто на чужих свадьбах голосить приходилось. Осталась она старой девой, замуж так и не вышла, по всегда чужой радости радовалась. Букву «я» только не выговаривала.
— Уджю-джю-джю-джю!.. Уджю-джю-джю-джю!
А это Саляма, писаная красавица. Правда, красота не принесла ей счастья: замуж вышла, развелась, снова мужа себе приискала. Но вот ни с одним мужчиной ужиться не могла и детей не нарожала. Разговаривать с ней приятно — веселая, насмешливая, сколько былей и небылиц они с Зейном перемололи, а еще больше — люди о них. Кричит весело, потому что жизнь любит:
— Ай-ва! Ай-ва!.. Ай-я-я-я!
А вот и Амина заголосила — видать, от избытка ярости. Все помнят, как Амина сына своего на этой девушке женить хотела, а ей сказали: мала, мол, дочка, не доросла до свадьбы.
— У-у! У-у-у! У-увва! — завыла Амина.
Глухая Ошмана — уж на что бессердечная, право! — на свадьбе Зейна разгулялась, и разгорелась искорка всеобщего ликования в доме хаджи Ибрагима.
Голосов двести заверещали разом — задрожали окна во всем доме.
Мать Зейна начала, соседки подхватили, она остановилась, послушала их немного и заголосила вновь.
Не было ни одной женщины во всей деревне, кто бы древний арабский обычай на свадьбе Зейна не поддержал.
Забурлила округа, во дворах столпились гости, изо всех домов народ высыпал. Двор хаджи Ибрагима битком набит, как и у Махджуба, Абдель-Хафиза, Саида, Ахмеда Исмаила, Ат-Тахира Вад ар-Равваси и Хамада Вад ар-Раиса. И двор инспектора, нашего, и двор омды — старосты, и дом кади — блюстителя шариата. Шейх Али сказал тогда хаджи Абд ас-Самаду:
— Аллахом-творцом клянусь, не видал я еще такой свадьбы!
А хаджи Абд ас-Самад ответил:
— Развестись мне, коли вру, а Зен-то наш по-настоящему женится, не ошибся!
Имам совершил в мечети свадебный обряд. Хаджи Ибрагим представлял свою дочь, а Махджуб свидетельствовал за Зейна. Когда договор был оглашен, Махджуб встал и положил калым на блюдо так, чтобы все видели: сто гиней золотом из свободных денег хаджи Ибрагима. После этого поднялся имам, обвел взглядом собравшихся мужчин — мать Зейна была единственной присутствовавшей здесь женщиной — и сказал, что сам он противился этому браку, о чем, впрочем, всем известно, однако аллаху угодно было, чтобы брак совершился, и он теперь просит всевышнего и всеславного сделать брак этот счастливым и благословенным. Все обернулись на Зейна. Тот молчал. Махджуб шепнул Абдель-Хафизу на ухо: «Что толку теперь об этом говорить?» Но по-настоящему они удивились, когда увидели, как имам подошел к Зейну и положил руку ему на плечо. Зейн в изумлении покосился на него. Тут имам схватил его руку, пожал с силой и произнес взволнованным голосом: «Благословенный! Господь наш да сделает дом твой детьми и достатком полным». Зейн в недоумении огляделся, Ахмед Исмаил бросил на него суровый взгляд и предупредительно покачал головой.
Загремел и зарокотал огромный медный гонг: считается, что он вообще разговаривает… Дочь Абдаллы сказала Саляме: «Слышишь — медь рокочет: Зен, женись! Зен, женись!» — И тут раздались радостные клики Салямы…
Эх, какой же действительно у нее голос сладкий!
Как горошины, покатились на празднество арабы из племени кузов — едут наперегонки на своих верблюдах. Встречал их Ат-Тахир ар-Равваси: в один из дворов проводил, всех усадил, приказал им еду-питье принести.
Поселение скотоводов скопом пожаловало — прямо как в сказке! Им навстречу вышел Ахмед Исмаил, рассадил гостей, привязал их скакунов, сена им натряс, приказал хозяевам угощение подать, поели они и выпили.