— Ненавижу тебя, — прорычал яростно он.
Стремительно преодолев несчастные пару метров, прижал меня к стене и впился в губы злым, жестким поцелуем. Опешила от такого напора, но сопротивляться была не в силах. Ответила. Ответила со всем жаром и страстью, оплетая Декрана ногами, цепляясь пальцами за волосы. Он буквально кусал мои губы, отчего они начали саднить. Язык Декрана нагло хозяйствовал во рту.
На нас словно безумие нашло. Я была в одной ночной рубашке. Ему не составило труда оголить мои ноги и руками сжать ягодицы, прижимая к налитому силой паху. Декран терзал меня, а потом, высвободив на свободу свое возбуждение, одним резким движением ворвался в меня. Толчки были грубыми и быстрыми. Не было ни нежности, ни прелюдии. Он словно наказывал меня, брал то, что считал по праву своим. Моего согласия естественно никто не спрашивал.
Было ли это насилием? Однозначно нет. Скорее это безумие страсти. Я точно ненормальная мазохистка. Наслаждалась им, принимала все его жесткие прикосновения и млела в руках мужчины.
— Декран, — простонала хрипло я, прижимаясь еще ближе к телу гарпия.
Я очень тонко, остро ощущала его внутри себя. Каждый толчок, каждое резкое движение — все это отзывалось во мне неимоверным наслаждением. Как же я люблю его!
— Ненавижу, — прорычал Декран, изливаясь внутрь меня, шумно, рвано дыша, придерживая меня руками за ягодицы, прикусывая ключицу. Наши тела были мокрыми от пота. Гарпий с остервенением терся об меня. В моей голове туман и я не сразу сообразила, что шепчут его губы. — Как же я тебя ненавижу человечка, — выплюнул он презрительно. На меня словно помои вылили в который раз. Скоро я в них утону.
— Ублюдок, — зло процедила я, отпихивая от себя этого козла. Чувствовала себя использованной и грязной. Мной просто воспользовались.
Декран не сопротивлялся, а покинув мое тело, отнес на кровать, бережно уложив в нее.
— Илария, как же я ненавижу тебя, — с отчаяньем в голосе повторил Декран. Глаза сияли неестественным синим цветом. Он начал отступать, а губы все продолжали шептать. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Я еле сдерживала слезы. Смотрела в глаза Декрана и видела в них неприкрытую ненависть. За что он так со мной? Почему? Если ненавидит так сильно, тогда зачем приходит, зачем держит возле себя в своем Замке? Ответа не было.
Декран пятился к двери, как трус, по пути поправляя брюки. Безумец. Он явно одержим.
Когда же дверь закрылась с той стороны, я дала волю слезам и, уткнувшись в подушку разрыдалась. Не знаю, как долго продолжалась моя истерика, но ее прервала Ферана.
— Вот выпей, — она протянула мне стакан с водой. — Там успокоительное, — пояснила гарпия. Неужели Декран побеспокоился?
Отказываться не стала и залпом выпила содержимое стакана. Я с этим гарпием истеричкой стану.
— Спасибо, — поблагодарила девушку. — Декран? — ткнула пальцем в сторону стакана, а Ферана лишь утвердительно кивнула.
Как предсказуемо. Наговорил гадостей, окунул в помои, а теперь считает, что успокоительным все можно это стереть?
— Ужасно выглядишь, — Ферана осмотрела мою помятую немного порванную рубашку, искусанные опухшие от поцелуев губы и даже воздух втянула рядом со мной. Глаза сощурились, и девушка скривила губы в подобии улыбки. Я все прекрасно поняла. Вот же гад. Опять пометил меня.
— Я в ванную, — и спустив ноги с кровати, прошлепала в соседнюю комнату. Почувствовала, как по ноге стекает липкая жидкость. Декран, чтоб ему икалось. Наверняка и этот аромат интимной близости уловила Ферана. Чертово гарпиевское обоняние.
Как же я была зла и обижена на него, но ведь ему от моих чувств и эмоций ни холодно, ни жарко. Совершенно бездушный гарпий. Беспокоится только о себе, а на простую человеческую девушку ему ровным счетом наплевать. Прибила бы.
Выйдя из ванной, Фераны в комнате уже не было, но на кровати лежала свежая ночная рубашка.
Сейчас я была спокойна, а в голове прояснилось. Наверняка, травяной успокоительный отвар подействовал. Медленно вырисовывался план.
Дистанция. Нужно держать с ним дистанцию, хотя это будет очень сложно, учитывая напор гарпия.
Откинув голову на подушку, прикрыла глаза. Как же сохранить свое сердце в этом холодном, ледяном айсберге? Можно ли бороться с собственными чувствами?
— Мамочка, как же ты мне сейчас нужна, — тихо пробормотала в пустоту.