Старый паркет скрипел, сантехника сначала кашляла, как туберкулезник, а потом выплевывала воду. Побитая эмаль раковины, желтая от возраста советская ванна, жуткого цвета плитка… Вика каждый раз вздрагивала, когда видела все убожество очередной съемной квартиры. Но выбирать не приходилось.
Вика взяла пару ватных дисков и привычным движением стала стирать «боевой раскрас» – тушь, нарисованные брови, весь этот яркий и не любимый ею макияж. Но что поделаешь, работа… Всем гостям в зале должно быть хорошо видно мимику ведущей. На секунду Вика замерла, вспомнила слова незнакомца: «А выглядишь как…» – нет, незнакомец промахнулся. Никита был ее единственный мужчина, совсем. Первый и неповторимый. Почти десять лет счастливого брака, рука об руку, несмотря на все жизненные сложности. Сексуальный опыт равный единице. Без возможных многоточий…
Умылась. Нанесла питательный крем на лицо. У Вики была яркая внешность – рыженькая, с зелеными глазами, острым носиком, как у лисички из сказки. Отличная фигура, которая совсем не утратила своей прелести после рождения ребенка. В детстве Вика мечтала стать актрисой. Как говорили все, у нее «были данные». С десяти лет она посещала театральную студию в Вологде, планировала поступать в Щукинское училище, но не сложилось…
Весь романтический флер от театра улетучился в один вечер, когда тринадцатилетних актрис попросили подработать официантками на корпоративном банкете владельца городских заправок. Дядька был отвратительный – лоснящийся от пота, лысенький, ремень его брюк врезался в толстый живот, который выдавал любителя попить пивка. Хозяин бензина и солярки чувствовал себя королем мира и не видел проблем, чтобы лапать несовершеннолетних официанток. На девственную душу Вики это произвело такое ужасное впечатление, что она бросила ходить в театральную студию при провинциальном ДК.
Актерские данные пригодились Вике после школы, когда она стала подрабатывать ведущей корпоративов и свадеб в ресторанах Вологды.
Ей казалось, что это легкие деньги и почти каждые выходные будет праздник. И тарелка супа с куском мяса…
Вика погасила свет в ванной комнате, а вместе с ним и воспоминания о прошлом. Она заснула сразу же, как провалилась в глубокую нору…
– Мам, ам.
Ручонки сына обвили Викину шею. Мальчик громко говорил ей в ухо: «Ам, ам, ам!»
Никита сидел на диване в зимней куртке и шапке.
– Викуль, у нас нечего есть. Я в магазин. Присмотри за Марком. Я быстро!
Вика едва открыла глаза. Она спала часа три, не более… Ужасно болели ноги от высоченных каблуков и голова от недосыпа.
– Который час…
– Семь пятнадцать. Поспишь в обед, ок? Я погуляю с Марком. Ну, я пошел…
Вика схватила сына в охапку и накрыла его одеялом.
– Попался, попался!
Марк хохотал, но не пытался вырваться. Он был рад матери. Соскучился.
«Да… – сказала Вика пустому чреву холодильника. Просроченное молоко, скукоженная жопка лимона, соевый соус… Даже каши нет… – Какая же я фиговая хозяйка!»
Кухня в тусклом свете единственной лапочки в люстре была какого-то мертвенного оттенка. Каждый раз Вика отчаянно и самозабвенно пыталась обжить пространство очередной съемной квартиры. Это было похоже на попытку найти жизнь на Луне. Но находились только пустые пластиковые пакеты, оставленные предыдущими жильцами. Сколько, сколько за Викину жизнь было этих брошенных, нелюбимых, страшных, вонючих квартир? Хамоватых риелторш и наглых рож хозяев. Еще лежит телепрограмма на эту неделю на телевизоре и моток пряжи с недовязанным носком: бабушка-пенсионерка умерла пять дней назад, а ее сын уже показывает квартиру потенциальным жильцам.
Сейчас Вика сидела в комнате, где стоял кухонный гарнитур годов так восьмидесятых позапрошлого века, загаженная плита, которую было не отмыть никаким супердорогим средством, три стула с потертыми от времени сиденьями, под ножками обеденного стола сложенные в восемь раз бумажки, чтобы тот не шатался… И, главное, сервант с хозяйским барахлом (который Карина Вагановна не разрешила трогать), придвинутый намертво к окну, которое совсем рассохлось, но менять его хозяйка не хотела. Жалела денег.
Марк потянул Вику за пояс халата.
– Мам, мам, на ручки!
Сын смотрел на Вику глазами, полными абсолютной любви. Даже если она самая паршивая хозяйка на земле, для ее мальчика она – лучшая мама. Лучшая. Вика взяла Марка на ручки. Обняла всего, сладкого, нежного, теплого, чистого…