— Это как?
— Это куда?
— Это почем?
— Это зачем? — подозрительно нахмурился эрл и приподнялся.
По аккуратно подстриженной бородке на кружевной воротник медленно сползало полпорции каши, но он, казалось, не замечал.
— Это — всего лишь восстановление жизненной справедливости, хоть и на очень короткий срок, — обезоруживающе улыбнулась Серафима. — Всю жизнь после свадьбы супруг обречен беспокоиться о жене, заботиться о ней, бегать и искать… если того потребуется… и снова беспокоиться… Поэтому его единственный шанс почувствовать, что заботятся о нем — перед свадьбой!
— А насчет выкупа что там было?
— Бегать и искать его, чтобы потом свои же кровные за него отдать? — насупился коренастый бородач.
— Я за него много не дам, хоть он и на моей соседке женится! — выкрикнул рыжеволосый мужик.
— Может, лучше к девчонкам? — не унимался заводной старичок.
— Бегать и искать, чтобы мы отдали за него свои кровные! — широко улыбнулся Агафон, выудил из кармана кошелек размером с яблоко и подбросил на ладони.
Внимание гостей было обеспечено ему в одно мгновенье.
— Итак, мы выходим на улицу, вы считаете до ста и идете нас искать! Выкуп достается тем, кто найдет нас первыми! — объявила царевна и повернулась к Олафу. — Раз-два-три… Бежим!
Заговорщики выскочили в темноту.
— …восемь-десять-двадцать-тридцать-пятьдесят-сто! — досчитали гости и шумной толпой ломанулись на улицу в поисках не столько жениха, сколько его стоимости в денежном эквиваленте. Но таинственных друзей столичного лекаря — равно как и его выкупа — и след простыл.
Масдай снизился перед конторой заброшенной шахты, и Олаф, не дожидаясь приземления, соскочил с зажатым подмышкой трофеем и зашагал к двери. Через несколько секунд маг и Серафима скатали ковер, взвалили на плечи и вприпрыжку побежали за конунгом, еще надеясь предотвратить кровопролитие.[5]
Торопились они напрасно. Первым, что бросилось им в глаза, было расположение бывших влюбленных — по разным углам заваленной старой мебелью комнаты. Эссельте стояла с неприступным видом, скрестив руки на груди и презрительно оттопырив нижнюю губу — искусанную до крови, заметила Сенька. Холодный взгляд принцессы остановился в загадочной точке в полуметре слева от головы Друстана.
Лекарь, пришедший в себя по дороге, переминался с ноги на ногу под хищным взором Олафа и укоризненным — Ивана, опустив голову и нервно сжимая и разжимая кулаки.
Слов не было.
Царевна, вздохнув, пришла к выводу, что инициативу придется взять в свои руки.
— Итак, подсудимый Друстан, сын Аккобрана, бывший придворный лекарь Конначты, короля Гвента, что ты имеешь сказать в свое оправдание? — проговорила она усталым скучным голосом. — Запомни, что бы ты ни сказал, мы обратим это против тебя… или как там правильно?
Друстан, словно очнувшись ото сна, поднял голову, и глаза его лихорадочно сверкнули.
— Я люблю Ханну! Я не могу без нее жить — и это не просто слова! Когда ее нет рядом, я чувствую, что умираю, что жизнь покидает меня, как вода — дырявый кувшин, по капле, но неотвратимо. Когда она не со мной, я и чувствую себя дырявым кувшином — никому не нужным, заброшенным и бесполезным! Ханна — смысл моего существования! Если бы мне еще две недели назад сказали, что я полюблю кого-то больше, чем Эссельте… простите… то есть, ее высочество… я рассмеялся бы этому болвану в лицо! Но это случилось. И я не понимаю… Я не думал, что такое возможно, что я… я… — впервые за всю свою пламенную речь Друстан смешался, взгляд его метнулся на принцессу, точно в поиске оправдания или прощения — но не нашел ни того, ни другого, и голова его снова опустилась, роняя прямые черные волосы на глаза. — Ваше высочество… я виноват… Я думаю о том, какие страдания причинил вам своим поступком… и у меня разрывается сердце… и душа рыдает… и извинить меня невозможно, я знаю… в такие мгновения я сам себе омерзителен… но… Я не могу растоптать свои чувства. Не больше, чем яблоко, падающее на землю, способно взлететь в небеса…
— Мои чувства ты смог растоптать без труда, — голосом, хриплым от скрываемых эмоций — или невыплаканных слез, отрывисто прошептала Эссельте. — Я не хотела тебя видеть. Им не надо было тебя привозить. Ты мне безразличен. Мерзок. Гадок. Отвратителен. Я тебя ненавижу. Ненавижу!!!..
И, не находя больше слов — или контроля над собой — принцесса закрыла лицо руками и выбежала в ночь.