Анастасия сказала:
– В Интернет свои впечатления выкладывайте.
Вопрос – о чем? Что дождь целый день? И что он собственноручно целую поленницу дров наколол?
В общем, Дима с первого дня принялся бродить по окрестным лескам.
Решительно ничего интересного или красивого в них не было. Наполовину обглоданные елки, кривоватые дубки, печальные осины. Грибы – исключительно свинушки. Надя к ним относилась с подозрением, жарить отказывалась.
Зато однажды Диме попалась шальная, оставшаяся от лета малина – до сих пор кислая и зеленая, хотя поздний октябрь на дворе. Лося встретил, абсолютно непуганого. Вороны на него злились, каркали. Белки нахально подходили вплотную, вставали на задние лапы, передними моляще царапали джинсы. Орехов у Полуянова не имелось, но местное зверье оказалось не слишком требовательным – и хлеб принимали со счастливыми мордами.
А на второй день, когда начало смеркаться, Дима встретил в лесу практически лешего – мужика в рваном ватнике, с лапами, обросшими шерстью, и клочковатой щетиной.
Дядька – не старый еще – сидел на бревне, обсасывал беззубым ртом куриную ножку (точно такие им с Надей доставили в пластиковых контейнерах на обед).
На Полуянова взглянул строго. Спросил:
– Ты работаешь? Или из клоунов?
Дима понял. Фыркнул:
– Из вторых.
– Вот охота вам? – задумчиво молвил мужик. – Деньги, что ли, хорошие платят?
– Ничего не платят.
– А зачем тогда?
– Слава. И типа отпуск, – поморщился Полуянов. (Шоу – хотя пока только один конкурс прошел – раздражало его все больше.)
– Я бы лучше поработал, чем в могиле лежать, – злорадно изрек абориген.
– Чего?
– Да операторы ваши базарят, а я подслушал, – хитро улыбнулся мужик. – Будут вас живьем закапывать.
– Зачем?
– Конкурс такой. Сможешь ли вылезти. Нет, лучше уж мешки грузить, – поежился мужик и протянул Полуянову волосатую длань. – Петр.
– Дмитрий. Ты здесь живешь?
Полуянов решил сразу на «ты», без лишних церемоний.
– Ну да. Могиканин. Последний, – не без гордости отозвался мужик. – Пока ваши не понаехали, у нас тут ваще необитаемый остров был. Грязь, темнотища, свет на два часа в день давали. Все побегли – в Грибовск, в общаги, кто куда. А я чужим кланяться не люблю. Сидел, ждал, когда и у меня будет праздник. И дождался. Теперь король. Телевизор смотрю, телефон мобильный купил!
– А много народу в деревне было?
– Когда-то колхоз имелся. Коров триста голов. Поля. Картошку, свеклу садили. Как кончился коммунизм – все и зачахло. Хорошо, я инвалид, пенсия есть. И корова. А щаз, – приосанился гордо, – мне и зарплату назначили.
– За что?
– Написано – охранник. На деле – тяжести таскаю. Ну, и снимают меня. Для колорита.
– А что в лесу делаешь?
– Расследование веду, – приосанился Петр.
– Как ты сказал? – усмехнулся Дима.
Абориген понизил голос:
– Да вчера я тут, на поляне, двух лихих людей видел.
– Лихих?
– Джигиты. Куртки черные, глаза злющие. Меня увидели – залопотали по-своему. И бежать! Я бы по ним пальнул, – вздохнул печально, – так не из чего. Не выдали мне табельного оружия.
– Ты начальству доложил? – спросил Полуянов.
– Да. Анастасия испугалась. Сказала, что решетки на окна закажет. А пока велела операторам обязательно дежурного оставлять.
«Восточные люди крадутся через лес, чтобы стащить телекамеру? Вряд ли, – подумал Полуянов. – Может, просто на съемки хотели поглазеть?»
– А вообще народ-то интересуется? – спросил Петра. – Все-таки телевидение. Наверняка ведь приезжают. Из Шибаева, из Грибовска?
– Та, может, и хотели бы, – хмыкнул Петр. – Но сюда только «уазик» пройдет. И то не факт – дожди каждый день, на дороге грязи по самые яйца. Так что, Дима, – шутливо погрозил пальцем, – захочешь сбежать, а не выйдет. Завязнешь.
– Зачем мне бежать? – улыбнулся Полуянов. – Мы сюда побеждать приехали.
Полуянов пришел домой, когда начало смеркаться.
Надя встретила в сенях – глаза горят, новости рвутся с губ:
– Ой, Дим! Я все узнала! Завтра новые конкурсы будут! Боюсь ужасно!
Он немедленно вспомнил страшилки Петра про кладбище, но в лице не изменился. Спокойно спросил: